Если бы Ницше был нарвалом. Что интеллект животных говорит о человеческой глупости (ЛП)

Возможно, преимущества эпизодического предвидения и специализации перевешивают негативные последствия мудрости смерти. Тот простой факт, что нас восемь миллиардов по всему земному шару, и каждый из нас в какой-то момент задумывался о своей смерти, говорит о том, что с мудростью смерти можно справиться. С точки зрения эволюции, мудрость смерти не настолько проблематична, чтобы повлиять на наш успех как вида.

Но повседневные последствия мудрости смерти действительно отвратительны. Я считаю, что у животных отношение к смерти лучше, чем у нас. Как мы уже видели в этой главе, многие животные знают, что могут умереть. Они знают, что такое смерть. Они не настолько невежественны, чтобы, по выражению Ницше, "играть в блаженной слепоте между изгородями прошлого и будущего", как предполагалось в ранее приведенной цитате из Ницше. Но, несмотря на это знание, они не страдают так сильно, как мы, по той простой причине, что не могут представить свою смерть. Нарвал никогда не будет оплакивать призрак смерти, как это делал Ницше. Если бы он был нарвалом, он был бы свободен от нигилистического ужаса. А если бы я был нарвалом, мне не пришлось бы сидеть у постели моей дочери и смотреть, как ее глаза наполняются слезами при мысли о неизбежной смерти. Я бы променял любой из своих любимых проектов бессмертия на то, чтобы стереть проклятие мудрости смерти с сознания моей дочери.

Глава 4. Проблема человеческой морали

Мы не считаем животных моральными существами. Но как вы думаете, считают ли животные нас моральными существами? Одно животное, обладающее способностью говорить, однажды сказало: "Человечность - это предрассудок, от которого мы, животные, по крайней мере, не страдаем".

-Ницше

Хасидзумэ Айхэй был солдатом 6-й пехотной дивизии императорской японской армии. 8 марта 1868 года дивизия Хасидзумэ была расквартирована в приморском городе Сакаи (недалеко от Осаки), когда солдаты с французского военного корабля, стоявшего на якоре в гавани, - "Дюпле" - сошли на берег. Это произошло всего через год после начала Реставрации Мэйдзи в Японии, перехода от феодальной системы, управляемой сёгунами (военными диктаторами), к центральному императорскому правительству, которое впервые за много веков разрешило западным людям появляться на японской земле. Жители города Сакаи впервые увидели иностранца, и они были немало встревожены, когда французские солдаты начали непринужденно прогуливаться по их священным храмам и заигрывать с местными жителями. Поведение французских моряков было именно таким, какого можно было ожидать от западного моряка XIX века, находящегося в увольнении, но японцы сочли это отвратительным нарушением приличий. Хасидзуме и его людям было приказано убедить французских солдат вернуться на свои лодки, что было практически невозможно, учитывая языковой барьер. Разочарованные, японские солдаты начали действовать, схватив одного из них и связав ему руки. Подумав, что это начало конфронтации, французы побежали к своим лодкам, но один из них, пробегая мимо, украл японский военный флаг. Японский знаменосец, пожарный по имени Умэкити, побежал за французским похитителем флага и раздробил ему голову топором. В ответ французы начали стрелять в Умэкити из пистолетов. Хасидзумэ и его товарищи достали винтовки и открыли ответный огонь. Французы были значительно уступая в численности и вооружении, они намеревались лишь осмотреть город (и поприставать к местным женщинам). Они были совершенно не готовы к бою. После короткого залпа пуль японцы убили шестнадцать французских солдат.

Учитывая новые и все еще нестабильные отношения между ними, дипломаты обеих сторон поспешили умерить пыл и предотвратить дальнейшее кровопролитие. Французы настаивали на том, чтобы японские военные понесли ответственность за гибель людей. Они потребовали официальных извинений, компенсации в размере 150 000 долларов США и казни двадцати японских солдат, виновных в массовом убийстве.

Все семьдесят три солдата, участвовавшие в инциденте, были допрошены, и двадцать девять человек признались, что стреляли из своего оружия. Все двадцать девять согласились быть казненными в честь своего императора. Поскольку французские дипломаты просили только двадцать человек, солдаты отправились в храм, где с помощью соломинки определили, кто умрет. Хасидзумэ попал в число избранных. Девять солдат, не попавших в число избранных, были разочарованы. Они протестовали против своей участи, требуя, чтобы их казнили вместе с Хасидзумэ и их товарищами. Их просьба была отклонена.

Именно в этой части истории вопрос о правильности морального пути полностью зависит от вашей культурной принадлежности.