Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Помню, как много лет назад смотрел на появление Леонарда Бернстайна в знаменитом цикле передач Omnibus, в которых он вел зрителей в мир музыки – всех направлений, от джаза до классики и бродвейских мюзиклов. И помню цикл его лекций памяти Чарльза Элиота Нортона (нортоновские лекции) в Гарварде, во время которых он еще глубже исследовал этот предмет. Я любитель музыки, но эти публичные комментарии давали инструментарий и понимание, существенно повышая мои знания и оценку. Я часто ловил себя на мысли о том, что, может быть, однажды какой-нибудь практик сделает нечто подобное для архитектуры. Обычные люди имеют представление об архитектуре – она присутствует повсеместно, так же как музыка, – но не настолько хорошо ее понимают, как многим хотелось бы. Один из случаев, когда люди могут непосредственно иметь дело с архитектурным процессом, – проектирование или восстановление дома, и это всегда откровение, даже если человек всю свою жизнь занимается архитектурой.

В 1982 году я выкупил у Гарвардского университета дом, который находился на территории Кембридж-Коммон и был в свое время резиденцией доктора Бенджамина Уотерхауса, первого профессора медицины Гарварда. Уотерхаус был другом Джона Адамса – представляете, тот был его соседом по комнате в Гарварде – и разработал первую в США вакцину от оспы. Этот деревянный дом датируется 1753 годом, и в нем крошечные комнаты с низкими потолками и маленькими створчатыми окнами – как и во всех домах того периода, за исключением очень богатых. Поскольку дом относился к особо охраняемым достопримечательностям и находился в историческом районе, нельзя было менять его очертания, хотя в отношении интерьеров существовала некоторая гибкость. Удивительно, но владельцу разрешалось делать пристройки и вносить изменения в задней части дома при условии, что их не видно с улицы.

Мы решили реставрировать дом, сохранив многое в прежнем виде. Мы с Михаль согласились, что столовая должна освещаться только свечами, напоминая о том времени, когда дом был построен, но мы добавили над обеденным столом круглое потолочное зеркало, чтобы оно отражало свет свечей и визуально компенсировало низкий потолок. Комната была покрашена в глубокий красный цвет. Мы сделали выход в сад из кухни в задней части дома, а потом, в качестве компенсации за все комнаты с низкими потолками, пристроили (почти как вложение) двусветную гостиную, которая значительно выдавалась в сад. Мы посадили несколько новых деревьев в дополнение к тем величественным, что уже росли на участке, и выкопали маленький пруд в конце сада.

Меня несколько пугала мысль о пристройке к дому 1753 года в историческом районе, поэтому пристройка стала приглушенной. Большие окна и стеклянные двери, ведущие в сад, были разделены на меньшие секции в классическом федеральном стиле. Крыша над гостиной – односкатная, обращенная к саду – была покрыта кровельной дранкой. В то время мы считали, что это будет интересное помещение, хотя я слишком поздно осознал, что ограниченная высота стеклянных окон и дверей не дает в полной мере насладиться видом деревьев, нависающих сверху.

Окна, как и лестницы, – это основные архитектурные элементы, которые настолько важны для столь многих аспектов любого здания, что представляют собой сложную задачу. Хотите ли вы километры стекла или маленькие проемы? Плоские или изогнутые?

На петлях, откидные, с нижней фрамугой, открывающиеся вверх или вниз, створчатые, подъемные с двумя подвижными переплетами, раздвижные с одной или с двумя подвижными створками? С москитной сеткой или без? Дерево, сталь, алюминий или их сочетание? Простое стекло, отражательное, тонированное, полупрозрачное? Насколько энергосберегающим должно быть стекло? И насколько легко будет мыть эти окна – дома, в небоскребе? Как предотвратить попадание птиц в стекло? Последний из перечисленных вопросов представляет новую специализированную дисциплину; на некоторые новые виды стекла наносят узоры из керамических точек, которые люди не замечают, но их достаточно, чтобы отпугнуть птиц. Эксперименты продолжаются.

Расширенная гостиная с видом на сад стала сценой с декорациями, и был один момент, который я никогда не забуду. Йо-Йо Ма и Михаль празднуют свои дни рождения с разницей в три дня, и мы время от времени отмечали эти события вместе. В 2006 году, когда Михаль исполнялось пятьдесят пять, а Йо-Йо Ма – на четыре года меньше, мы решили устроить спокойный ужин у нас дома, где будем только мы и, возможно, еще несколько человек. За два дня до ужина позвонил Йо-Йо Ма, чтобы спросить о нашем рояле. Инструмент стоял в гостиной, но мы перенесли его на второй этаж. Йо-Йо Ма поинтересовался, не могли бы мы снова поставить рояль в гостиную и настроить его? Йо-Йо со своей женой Джилл и мы с Михаль в тот год посещали нортоновские лекции Даниеля Баренбойма в Гарварде, поэтому Йо-Йо хотел пригласить Даниеля и его жену Елену к нам на ужин в честь дня рождения. Йо-Йо и Даниель не играли вместе больше 10 лет. Могут они попробовать? Конечно, сказали мы.