Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

После ужина мы переместились в гостиную. Йо-Йо предложил исполнить Сонату для виолончели и фортепиано соль минор Шопена. Йо-Йо принес ноты, потому что Даниель не играл эту сонату после того, как исполнял ее со своей женой, покойной Жаклин Дю Пре. Йо-Йо и Даниель сели рядом и без изъянов сыграли сонату, без репетиции. Это было одно из великих исполнений – для публики, состоящей из шести человек.

Вид на сад из гостиной в нашем доме постройки XVIII в. в Кембридже, штат Массачусетс, после первого вмешательства в 1982 г. (вверху) и второго в 2015 г. (внизу)

В 2012-м, прожив в доме тридцать лет, мы с Михаль решили переделать пристройку. Это оказался невероятный урок могущества архитектуры – не в смысле драматического создания форм и большой геометрии, а с точки зрения тонкостей: насколько маленькие детали и усовершенствования способны изменить качество жизни в здании. На тот момент меня уже гораздо меньше пугала комиссия по сохранению исторического наследия, и мне придавал мужества мой опыт в Иерусалиме, где я все чаще исследовал более серьезные отступления от местной вернакулярной архитектуры, стараясь привнести современный дизайн в древний город так, чтобы выиграли оба. На Уотерхаус-стрит мы решили перестроить выходящую на север гостиную и спальню в мансарде, по сути, в виде оранжерей из стекла и стали. В гостиной традиционные стеклянные двери с деревянными рамами уступили место большим алюминиевым дверям с зеркальным стеклом, которые складываются гармошкой, открывая выход в сад. Непосредственно над дверями сохраняется остекление – в стиле оранжереи – изогнутой формы. Из дома теперь видны качающиеся верхушки взрослых деревьев – на самом деле иногда кажется, будто они проникают внутрь. Мы также добавили обращенную на юг полосу светового фонаря, который позволяет свету полуденного солнца проникать в комнату. Сочетание северного освещения и сада с теплым южным светом сделало пространство безупречным.

Сад виден и из кухни, которая выходит на гостиную, но находится на несколько ступеней выше. По прошествии тридцати лет, в течение которых мы готовили пищу для друзей и семьи – и я, и Михаль уделяем особое внимание еде, – обновление позволило нам пересмотреть дизайн нашей кухни.

Мы также решили, что в гостиной должен быть камин – то, чего нам не хватало в этом помещении на протяжении многих лет. Восточную стену реконструировали с использованием толстой древесины от старого амбара, которую мы приобрели в Вермонте. Это был тот же вид старой сосны, что и у широких досок первоначального дома. Деревянная стена с углублениями для скульптуры обрамляла большой камин из черного гранита. Сочетание богатого остекления, вида на деревья и пылающего огня в камине зимним вечером, когда снаружи падает снег, заставило меня осознать, до какой степени изменилось это помещение, хотя его размеры не менялись. Освещение было великолепным, природа дарила уединение, а присутствие камина надежно скрепляло пространство, придавая ему солидность и спокойный, мерцающий динамизм.

Вид снаружи: наш дом до и после обновления

Для меня это оказался удивительный и в то же время поучительный опыт. Я занимался строительством десятки лет, но этот эксперимент в маленькой лаборатории, которую мы так хорошо знали, потому что жили в ней, продемонстрировал, насколько верно знаменитое высказывание Миса ван дер Роэ: «Бог кроется в деталях». Внимание к материалам, к свету и прозрачности, а также применение подходящих современных методов сделало возможным преобразование здания федерального стиля с пристройкой в псевдофедеральном стиле в дом, воплотивший в своем облике яркие современные идеи и впечатления.

Даже снаружи, когда стоишь в саду и смотришь на дом, контраст архитектуры оранжереи – большие секции из изогнутого и плоского стекла – с общим окружением исторического Кембриджа выглядит освежающим. Я не проектировал новую пристройку как объект, который будет виден из сада. Я даже вообще не изучал фасад, когда работал над домом. Дизайн воспринимался исключительно изнутри, когда я пытался представить, каково на самом деле жить в таком пространстве. Вот еще один серьезный урок, который преподносит архитектура: проектирование – это не только представление внешней формы. Важнейшее место в нем занимает впечатление от внутреннего пространства, которое рождает форму.

* * *