Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Здание должно соответствовать и принадлежать своему месту и взаимодействовать с ним – с учетом рельефа, климата, окружающих построек и, в более широком смысле, истории и культуры конкретного места. Инструкции для архитектора поступают в форме проектного задания – перечня помещений и объектов, необходимых для планируемого к строительству типа здания. Проектное задание и участок позволяют архитектору начать разработку плана. Ле Корбюзье говорил: «План определяет творческую программу»[12]. На самом деле творческую программу во многом определяет место; план – это результат слияния проектного задания и места. Место обладает целым рядом свойств, некоторые из них очевидны, другие неуловимы. Каждое место хранит секреты. Каким бы оно ни было – склон с видом на горы, равнина на берегу реки, угол улицы, выходящий на площадь, – место предлагает возможности. Географическое местоположение говорит нам больше. Путь, который солнце проходит по небу от рассвета до заката и в период между зимним и летним солнцестоянием, времена года, дожди, преобладающие ветры – все это факторы, которые необходимо учитывать в архитектуре. Принимая во внимание невероятный диапазон климатических условий, тот факт, что мы проектируем почти идентичные здания по всему миру, кажется абсурдом.

При выработке «правил боя» мы должны признать, что многие удобства, которые связаны с качеством жизни и которые – согласно нашим традиционным ожиданиям – должно предоставлять здание, стали серьезной проблемой в современном, плотно застроенном, скученном городе с высотными зданиями. Простые вещи, такие как уединение, идентичность и доступ к свету и природе, становится все труднее обеспечивать по мере роста плотности застройки. Мир с десятимиллиардным населением представляет беспрецедентные вызовы. Как архитектура может содействовать благополучию индивидуума и поддержанию баланса с природой в эпоху мегамасштабов?

* * *

Основным средством архитектуры является материал. В не столь далеком прошлом выбор материалов был ограниченным и включал дерево, кирпич и камень, а также грязь и солому. Позже мы добавили бетон, сталь и стекло. Такая ограниченная палитра делала жизнь архитекторов относительно простой: знакомые материалы можно было применять знакомыми способами. В наши дни все по-другому: при таком широком разнообразии материалов, текстур и методов, из которых можно выбирать, появляется возможность бесконечного выбора. Чем больше выбор, тем больше искушение потакать своим слабостям – следовательно, необходима еще большая ответственность. То, что когда-то было трюизмом – что вернакулярная архитектура эволюционировала постепенно, как в природе, от одной маленькой мутации к другой, и достигала определенного уровня соответствия и способности к адаптации, – вряд ли верно в отношении современности. Культура требует изобретений. Она стремится к новизне.

Несмотря на то что постмодернистское движение, с его сосредоточенностью исключительно на форме, только на стилистике, ушло в прошлое, оно оставило наследие в виде вседозволенности, пагубно влияющей на профессию вплоть до наших дней. Сфера деятельности, которая когда-то была социально ответственной – с высокими идеалами и чувством долга, возможно напоминающими медицину, – формируется под воздействием меркантилизма и продвижения торговых марок, моды и чудачеств. На нее оказывают глубокое влияние ценности и интриги в мире искусства и моды. Их, в свою очередь, определяет рынок, который «лучше знает» и при этом управляет действиями застройщиков.

Экспрессивное воздействие – то, чего архитектор может добиться от созданной им материальной структуры, – не должно быть в ущерб более высокой миссии. Архитекторы должны разрабатывать проекты, которые отвечают потребностям каждого. Они должны ответственно использовать ресурсы. Они должны руководствоваться симпатией и состраданием.

Я часто встречаюсь и работаю с начинающими архитекторами и в последние годы стал замечать, что у них пробуждается интерес к социальным проблемам и базовым потребностям общества в целом – к обеспечению благоденствия человечества и планеты. Я надеюсь, что этот интерес проявится в их работах. Мне понадобилось время, прежде чем я разобрался, как сделать это частью моего творчества.

И наконец, архитектура не является чисто субъективной сферой – речь не просто об эстетике или вкусах. Бывают правильные решения и ошибки. Каким образом все это сочетается – моральные и социальные рамки, объективный анализ, постепенное повторение, интуиция, объединение, – и есть тайна архитектуры, которая, повторюсь, не так уж отличается от тайны самой жизни.

Однажды, сорок лет назад, в Иерусалиме я собрался вкратце изложить свои убеждения в поэме. Вот что получилось, и я по-прежнему этого придерживаюсь: