Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Нескольким мастерским были назначены встречи с клиентом для обсуждения разработки проекта. Команду клиента возглавлял Мохаммед Абдалла Аль Зааби. В первую поездку, после посещения «Лувра Абу-Даби», одной из величайших работ Нувеля, мы представили свои рисунки. Мы в значительной степени опирались на проекты непостроенной мечети в Дубае и синагоги в иешиве «Порат Йосеф» в Иерусалиме – как оказалось, это была наша ошибка. Не помню точные слова, но реакция на дизайн мечети была примерно следующей: «Это слишком похоже на вашу мечеть в Дубае. Мы знаем этот дизайн и внимательно его изучили. Нам он нравится, поэтому мы вас и пригласили. Но все же мы считаем, что для этого комплекса требуется уникальное решение, особый отклик, связанный с духом авраамических религий, сосуществующих в одном месте – в Абу-Даби».

Нам надо было начинать с нуля. Полет домой в Бостон оказался не самым радостным. Но иногда неудача может послужить толчком. Делая наброски в самолете, я нашел выход: три сферических зала можно было получить в результате эволюции одной окружающей формы, ее различных видоизменений. Я представлял тонкие, похожие на решетки, конструкции, которые за счет смягчения проникающего снаружи света будут создавать уютное пространство внутри; по ночам эти конструкции будут испускать свет изнутри.

Каждый из трех сферических залов развивался по-разному. Мечеть дала вытянутую вверх листоподобную структуру, некоторым она напоминала кобру. Она служила одновременно и минаретом, и направляла свет на михраб внизу. При разработке дизайна синагоги я следовал ритуальной традиции сефардов, в которой я вырос: когда все сидят по кругу, как община. Поэтому внутри сферы спускалась вторая сфера, похожая на тороид и нависавшая над бимой. Напряженность в синагоге между общинностью (сосредоточенной на биме) и божественностью (сосредоточенной на арон ха-кодеш, ковчеге, содержащем свитки Торы), с ее ориентацией на Иерусалим, драматически выражалась в архитектуре. Что касается церкви, то сфера была разделена на две сферы разного радиуса, что создавало полость, в которой можно было на видном месте подвесить церковные колокола.

Элементы Дома семейства Авраамова: мечеть (вверху), церковь (внизу)

При разработке дизайна алтаря я опирался на незабываемый опыт работы с Энрике Хименесом Карвахалем, архиепископом Картахены, Колумбия. Проектируя для общины Картахены круглую церковь, я предложил алтарь, где в изогнутой бетонной стене был вырезан большой крест. Этот крест отличался тем, что отклонялся в сторону от вертикали на 30°. Это было серьезное отступление от традиционного прямого креста. Архиепископ задал мне вопрос о наклоненном кресте, и я объяснил, что меня всегда эмоционально притягивали изображения несущего крест Иисуса, где крест всем весом под углом давит на плечи Христа; на таких изображениях просто ощутимы смирение и страдание. Архиепископ улыбнулся. В конце долгой беседы он сказал: «Возможно, нам следует предписать это всем церквям в будущем».

В нашем проекте для Абу-Даби мы предложили, чтобы три сферы размещались над прудом, заполняющим весь участок в качестве отражающего бассейна. По проекту можно было спускаться в периметр пруда, как в индуистском водном храме. Три сферы должны были парить над водой и отражаться в воде – они казались невесомыми, нарушающими законы гравитации. В пространстве между тремя сферами, в центре, мы поместили центр для посетителей – представителей авраамических религий.

Прошли месяцы без всяких новостей о принятом решении. Меня это не слишком удивляло. В районе Персидского залива начались ожесточенные конфликты между Объединенными Арабскими Эмиратами, Ираном и Катаром; шейх был занят. Исходя из реакции генерального директора и сотрудников, мы полагали, что получим заказ. Увы! Мы в конце концов узнали, что был выбран проект ганского и британского архитектора Дэвида Аджайе. Несмотря на глубокое разочарование, я по-прежнему считал, что наш проект был одним из самых значимых и долговечных в моей жизни. Я смог выразить темы и мысли, которые давно требовали выражения. Я знаю, что идеи и концепции, воплощенные в этом проекте, в конце концов будут реализованы – где-нибудь, когда-нибудь.

* * *