Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

На перилах высечены стихи израильского поэта Дана Пагиса, уцелевшего во время Холокоста, озаглавленные «Написано карандашом в опечатанном вагоне». Стихи намеренно оборваны:

Здесь в этом транспорте
я Ева
с сыном Авелем
если увидите моего старшего
Каина сына Адама
передайте ему что мама

[7]

* * *

Для того чтобы реализовать проекты в Израиле, от меня всегда требовалось больше усилий, чем где-либо в другом месте. Например, прежде чем район Мамилла в Иерусалиме удалось довести до успешного завершения, прошло сорок лет мучений. Проект иешивы у Западной стены должен был бы послужить предупреждением. В Израиле гораздо больше споров, чем в других местах, – это часть национального характера. Здесь, как правило, реже открыто выражают признательность, или это просто делается менее охотно. Когда бы я ни пошел на концерт в Израиле, то всегда, даже если это невероятное исполнение, слышу вялые аплодисменты. Равноценное событие в Бостоне вызвало бы бурное выражение признательности – овации стоя. Но на иврите есть такое выражение – lo mefargenim, что вольно переводится как «мы не аплодируем своим».

Ряд конкурсов проектов в Израиле, в которых меня приглашали участвовать в разные годы, заканчивались разочарованием. Первым важным соревнованием, спонсируемым Ротшильдом, был конкурс проектов здания Верховного суда Израиля. В отношении моей работы я оцениваю этот проект как один из наиболее удачных, но он не попал в окончательный список претендентов. (Конкурс выиграл проект здания Верховного суда, который разработали мои друзья Ада Карми-Меламед и Рам Карми; они применили совершенно иной подход, чем я, и построили очень красивое здание.) Годы спустя я принял участие в конкурсе проекта здания для Национальной библиотеки Израиля, который тоже спонсировала семья Ротшильдов, и опять не попал в окончательный список финалистов. Однако мне удалось выиграть конкурс на проект Национального кампуса археологии Израиля, строительство которого недавно было завершено.

Моя работа в Яд Вашем и чуть позже в Модиине на прибрежных равнинах свидетельствовала о начале нового этапа моей жизни как архитектора в Израиле. Хотя Яд Вашем находится в Иерусалиме, он не связан с Иерусалимом и расположен не в центре Старого города, которому я уделял так много внимания. Работа над Модиином тоже не была связана с Иерусалимом. Этот город создавался с нуля.

Международный аэропорт имени Бен-Гуриона – еще один пример нового этапа. Это не врата в Иерусалим, это врата в само Государство Израиль. Я никогда прежде не проектировал аэропорт, но когда в 1994 году я узнал, что планируется строительство нового международного терминала в аэропорту имени Бен-Гуриона, то начал готовиться к участию в этом проекте. Как человека, который большую часть своего времени проводит в полетах, меня одновременно и увлекали, и подавляли аэропорты. Это своего рода одержимость, и не только архитектурой. Транспортные здания давно были основным компонентом общественного пространства. В XIX и XX веках к железнодорожным вокзалам относились как к флагманам национальной идентичности – вспомните Центральный вокзал в Нью-Йорке, Сент-Панкрас в Лондоне или Лионский вокзал в Париже. В наши дни аэропорты имеют даже еще большее значение. Впечатление от аэропорта связано с пространством, освещенностью и понятностью, а также с сервисом, удобствами, эффективностью паспортного контроля и безопасностью. Я стал бояться любых поездок через Атланту: невыносимые очереди для прохождения контроля безопасности, бесконечные переходы от одной посадочной галереи к другой, бесхозные общественные пространства. Я выделил Атланту, но мог бы сказать то же самое почти обо всех американских аэропортах. Недостатки критические, и это даже если не рассматривать, на что похожи эти здания.

Наброски здания Верховного суда Израиля для конкурса проектов, 1986 г.

Есть еще один пункт в этом каталоге недостатков. Большинство аэропортов неизбежно увеличивались на протяжении десятилетий, подобно больницам, – какое-нибудь новое здание пристраивалось к существующему, которое само когда-то было новым строением, дополняющим старое, и так без конца. Хаос скрепляется при помощи бесконечных зигзагообразных пешеходных коридоров или систем легкорельсового транспорта, которые добавляют еще больше нервотрепки, связанной с прибытием или отправлением. В этом процессе масштабирования в 1960-х и 1970-х годах произошел квантовый скачок. Результат был неизбежен: аэропорты повсюду – аэропорт во Франкфурте, аэропорт имени Дж. Ф. Кеннеди, аэропорт Хитроу – преуспели в избавлении от комфорта, здравого смысла, эффективности и удовольствия.