В начале лета, когда я только начинала работать, мне казалось, что я делаю недостаточно. У меня оставалось слишком много свободного времени, и все оно уходило на борьбу с мыслями и воспоминаниями, с моими «до» и «после». Воскресенье – самый свободный день в моем расписании – превращалось в образцовую пытку. Но сегодня я вдруг понимаю, что мне приятно отдохнуть от дел. Мне радостно оттого, что на меня наконец ничего не давит.
Кроме разве что ужина, о котором я должна спросить Люка.
Встав с кровати, я потягиваюсь, включаю свет и беру в руки телефон, чтобы написать Люку сообщение.
Я поражена, что еще, оказывается, не так уж поздно – всего восемь вечера.
Но еще сильнее меня поражает другое: Люк прислал мне не одну, а целых три СМС.
Пока я вожу пальцем по экрану, меня накрывает тревога. Вдруг за это время что-то случилось с Мэл? Что, если она снова попала в больницу или произошло что-то еще хуже?
Не нужно было никуда ехать.
По многим причинам, но главным образом по этой.
Я держу телефон в липкой от пота ладони и заставляю себя открыть первое сообщение.
Оно меня сильно озадачивает.
Где-то в три, примерно через час после того как они высадили меня у дома, Люк написал: Привет.
И все. «Привет».
Через полчаса еще одно сообщение.
Придешь к нам?
И всего десять минут назад он добавил: «Тебя хочет видеть мама».
Он отвечает почти сразу же.
Привет. Да, у нее все хорошо.
И секунду спустя:
А у тебя?
Я сажусь обратно на кровать.
Все в порядке. А что?
Ты не отвечала.
Просто заснула, – печатаю я.
Понятно, – отвечает он.
Значит, Мэл хочет, чтобы я пришла?
Только если ты сама хочешь.
Я не до конца уверена, что хочу видеть Люка сегодня, так мало времени спустя после поездки, но как я могу отказать Мэл?
Я бегу в душ, мою голову и надеваю одно из летних платьев, которые мне в последнее время было некуда носить. Я слышу, как мама что-то напевает у себя в спальне. Я просовываю голову в дверь и говорю, что еду к Коэнам.
– Я думала, ты для разнообразия хоть один вечер спокойно отдохнешь дома, – говорит она.
– Я просто хочу увидеть…
– Мелани. Я знаю, – говорит мама, поднимая взгляд от журнала, который она читает, лежа в постели. За последние пару недель она сменила все: от матраса до каркаса кровати. – Но ты ведь только приехала домой, а до этого всю неделю работала. Начнем с того, что ты и так бываешь у них очень часто. Я думала, мы прошли тот этап, когда ты проводила в их доме каждую секунду своего времени.
От замешательства у меня начинает кружиться голова.
– Мэл хочет меня увидеть.
– Я думаю, она понимает, что в твоей жизни есть что-то кроме нее.
Я смотрю на маму, пытаясь понять, что происходит. В ее голосе звучит непривычная горечь, как будто я поступаю неправильно, проводя с Мэл столько времени.
– Я скоро вернусь, – уверяю ее я и захлопываю за собой дверь, прежде чем она успевает еще что-то возразить.
Всю дорогу до дома Мэл и Люка я никак не могу выбросить из головы то, как странно мама отреагировала на мои слова. Мэл умирает. Мама об этом знает; ей также известно, что я не ходила к Мэл после того как не стало Ро, и она прекрасно понимает, какой виноватой я себя чувствую. Она должна осознавать, что сейчас мой приоритет – проводить время с Мэл.
Одной из моих любимых детских фантазий было представлять, что Мэл – моя мама. Я воображала, что унаследовала ее струящиеся черные волосы, хриплый голос и гибкие локтевые суставы. Я никому об этом не рассказывала, но сейчас в первый раз в жизни задаюсь вопросом: а не прочитала ли мама мои мысли? Вдруг время от времени, сидя в полумраке своей спальни, она думала о секретах, которыми я делилась с Мэл? О том, что я подражала голосу Мэл, когда разговаривала по телефону. О том, что я надевала одежду Мэл, когда воображала себя взрослой. Вдруг она знала, что слезы Мэл – а вовсе не ее собственные – способны мгновенно превратить меня в сопливую лужицу?
Эта мысль – возможность того, что наша с Мэл близость друг к другу беспокоит маму, – ошеломляет меня. Бо́льшую часть своей жизни я думала, что она этого даже не замечает.
– Что случилось? – спрашивает Люк, как только открывает мне дверь.
Я качаю головой, пытаясь вернуться к реальности.
– Да так, кое-что с мамой.
Он вскидывает бровь.
– Снова приступ?
– Не совсем, – говорю я, не вдаваясь в подробности. Я прохожу мимо него в холл, а потом в гостиную.
– Привет Мэл! Извини, что не пришла раньше. Вырубилась, как только приехала домой.
Мэл бросает на меня озадаченный взгляд.
– Не пришла раньше?
– Ну да, ты же хотела меня видеть? – я с тревогой смотрю на Люка, но он сохраняет бесстрастное выражение лица. Неужели Мэл начала терять память?
– Ты говорила, Джесси умеет готовить твои кексы «Красный бархат», помнишь?
– Хмм… но это вроде было несколько дней назад, – говорит Мэл. – А может, я теряюсь во времени. Когда долго сидишь дома, все дни сливаются в один.