Если бы всё было иначе

– Все нормально, – успокаиваю ее я и снова бросаю взгляд на Люка, но он выглядит спокойным, поэтому я тоже стараюсь не переживать. – Хочешь, чтобы я испекла кексы?

– Если тебе несложно, было бы здорово. Но я должна сказать честно: скорее всего, меня хватит только на то, чтобы откусить от кекса небольшой кусочек. И дело не в качестве твоей готовки!

Я смеюсь.

– Ты слишком в меня веришь.

– Нет. Это ты недостаточно веришь в себя, – настаивает она.

– Мэл, я даже ни разу не готовила их без тебя, – говорю я.

– Ну, если Люк прикатит мою коляску из гостевой комнаты, я думаю, смогу пойти с тобой и оказать тебе моральную поддержку.

– Я буду очень рада! – улыбаюсь я.

Раз я буду печь кексы, значит, задержусь здесь на целый час, а может быть, даже дольше. Я знаю, что мама хочет, чтобы я вернулась домой как можно быстрее, но я не уйду, пока не закончу. Пусть это и мелочь, но наконец появилось хоть что-то, что я могу сделать для Мэл.

Пока я ищу книгу рецептов Мэл и достаю ингредиенты, Люк привозит Мэл на кухню и оставляет ее коляску недалеко от столика.

Тем не менее Мэл настаивает, что ее присутствие необязательно.

– Я съем что бы ты ни приготовила, – говорит она. – Я уже и так стою на пороге смерти. Что еще плохого может случиться?

– Мам, – вздыхает Люк.

Мэл жестом просит его наклониться к ней, а потом берет его лицо в ладони и произносит:

– Мы уже можем позволить себе над этим посмеяться.

Я вижу, как Люк сглатывает комок, и знаю наверняка: он пытается сдержать слезы.

Он выпрямляется и оборачивается ко мне.

– Что я могу сделать?

– Ты хочешь помочь? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, он тебе поможет, – уверяет меня Мэл. – Знаешь, если бы я не боялась, что он случайно всех нас отравит, то заставила бы его делать нам кексы!

Люк добродушно закатывает глаза и подходит ко мне, явно ожидая, что я дам ему задание.

– Эээ, ну ладно, – произношу я и тут же отвожу от него взгляд, потому что в моей памяти всплывают непрошеные воспоминания о том, как накануне его руки касались моего тела. – Сможешь взбить масло с сахаром?

– Конечно.

Сначала я все делаю неуклюже, поскольку меня все еще отвлекают мысли о прошлой ночи. Но вскоре мы подстраиваемся под ритм друг друга; мы вместе взбиваем ингредиенты и замешиваем тесто, а потом выкладываем его в формы и убираемся за собой.

Люк настаивает на том, что сам помоет посуду, потому что считает свой вклад в общее дело «минимальным», так что я залезаю на столик и болтаю с Мэл. В детстве я делала это множество раз и всегда мечтала, что когда-нибудь посижу так на кухне вместе с мамой. Мы обсуждаем мои работы, а потом Мэл рассказывает мне про видео, которые ей отправили новые хозяева Сидни. Мы говорим про фильмы, книги и музыку. Единственное отличие от наших обычных бесед заключается в том, что сегодня нас слушает Люк. Мне интересно, о чем он думает и не осуждает ли меня. Возможно, он считает, что я краду у его мамы время, которое она могла бы провести с ним, – как когда-то, как мне казалось, считал Роуэн.

Мы достаем кексы из духовки, даем им охладиться и начинаем украшать. Мэл презирает готовые смеси для выпечки, но полностью одобряет кондитерскую глазурь. Поэтому мы с Люком стоим бок о бок и щедро выдавливаем на наши кексы ванильный сливочный крем. Так как ни он, ни я не можем похвастаться талантами в сфере украшения десертов, мы решаем подурачиться и пытаемся при помощи крема что-нибудь на них изобразить.

– Мам, я напишу на твоем кексе твое имя, – говорит Люк.

– Что? Это я делаю кекс для Мэл! – протестую я. – Он предназначался для нее с самого начала.

– Неа.

– Да! – настаиваю я.

– Ребята, меня хватит на вас обоих, – улыбается Мэл.

– Давай дадим ей два кекса и посмотрим, какой она выберет, – предлагает Люк.

Я мчусь по направлению к Мэл и уже почти добегаю до нее, когда меня вдруг поднимают на руки и относят назад метра на полтора от того места, где я находилась.

– Эй! – негодую я.

Люк смеется и несется к хохочущей Мэл. Я тяну его за подол футболки, чтобы замедлить его бег, но он выскальзывает из моей хватки и через мгновение уже протягивает свой кекс Мэл. Состроив недовольную физиономию, я настигаю его и предлагаю Мэл свой шедевр.

– Прости, сынок, но кекс Джесси выглядит более съедобным, – выносит свой вердикт Мэл.

– Вау, правда всплыла наружу! – восклицает Люк. – Столько времени прошло, но она по-прежнему твоя любимица?

Я рада, что он не называет меня «избранной».

– Я не рожала ее целых одиннадцать часов!

Я смеюсь и с видом победителя вручаю свой кекс Мэл. Люк подает ей ложку, и она отламывает крошечный кусочек. Теперь, когда я стою рядом с ней, то замечаю ее бледность и отяжелевшие веки. Она страшно истощена, но храбрится ради нас.

– Можешь доесть его завтра, – говорю я с фальшивым оптимизмом, когда становится понятно, что кроме этого кусочка она вряд ли сможет хоть что-то проглотить.

– Теперь я хочу попробовать тот, что приготовил Люк, – улыбается Мэл, и он протягивает ей свой кекс.

– Оба получились отлично, – говорит она. – Почти так же хорошо, как мои.