Если бы всё было иначе

От этого слова у меня замирает сердце, но я только пожимаю плечами.

– Возможно, я тебя завожу или что-нибудь в таком духе. Поэтому тебе становится сложнее на меня злиться.

– Ты меня заводишь? – переспрашивает он. – Ты думаешь, это все, что я к тебе чувствую?

– Я убила твоего брата, Люк.

– Ты не убивала… – Он качает головой, не в силах поднять на меня взгляд.

– Он погиб из-за меня. – Мне впервые хватает честности признаться в этом кому-нибудь, кроме себя. – Из-за меня ты сел в машину и уехал, из-за меня он помчался за тобой, из-за меня у него не было с собой телефона. Это все из-за меня, Люк. Это моя вина.

Мой голос срывается, а по щекам текут слезы.

Он молчит. Он даже не может это отрицать.

– Но ты не хотела… – начинает он, но я не намерена это выслушивать.

– Скажи, что последние девять месяцев ты не думал ровно то же самое. Скажи, что ты не ненавидел меня все это время. Скажи, что не ненавидишь меня сейчас.

– Я… – Он не может произнести ни слова.

– Я не дурочка, Люк. Пусть у меня не такой гениальный интеллект, как у тебя, но я не дурочка. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты привел меня к Мэл, чтобы причинить мне боль. По крайней мере, это была одна из причин. Ты хотел, чтобы я видела, как она умирает. Ты думаешь, что я это заслужила после всего того, что совершила.

Люк смотрит на меня и молчит.

– Скажи, что я не права.

– Может быть, я… возможно, я хотел этого сначала. Но сейчас – нет.

– Почему же, Люк? Я по-прежнему тот же самый человек. Я все разрушила. Хочешь сказать, что, раз мы поцеловались, теперь все наладится? Мы оба знаем, что это неправда.

– Я не буду отрицать, что злился, – говорит Люк, сжав зубы.

Я вижу: я заставила его выпустить наружу то, что он долго держал в себе. Сейчас он скажет мне правду.

– Я злился и до сих пор злюсь. Потому что мой младший брат умер. Его больше нет, понимаешь?

Его голос срывается, а на глазах выступают слезы.

– И когда он погиб, мы были в ссоре из-за девушки.

Эти слова причиняют мне боль. Я – просто девушка. Какая-то девушка.

Не часть их семьи, не их человек, как когда-то давным-давно называла меня Мэл.

Я обычная девушка.

– Он, наверное, думал, что я его ненавижу, – говорит Люк. – И я правда его ненавидел. Было мгновение, когда я ненавидел его всей душой. Он отнял тебя у меня. Он трахал тебя перед самым моим носом.

– Мы никогда…

– Но я этого не знал. Я вижу вас в воде – и что еще мне остается думать? – говорит он. – Но это все началось задолго до того вечера. Наши отношения портились уже не один месяц, может быть, даже не один год. И это происходило из-за тебя.

Но потом случились мы. Ты поцеловала меня, и мне понравилось. А знаешь, что хуже всего? Я, черт возьми, знал. Я знал, что он к тебе испытывает.

Я растерянно моргаю.

Нет. Такого не может быть.

– Возможно, я все понял даже раньше, чем он. Вот почему в тот самый первый вечер я не поцеловал тебя в ответ. Помнишь, какую херню я нес про то, что хочу быть хорошим человеком? Это все чушь. Я был худшим человеком на свете и понимал это.

Он смотрит на меня.

– Но, господи, как же мне хотелось быть с тобой! Я постоянно думал о тебе, все время о тебе мечтал. И в конце концов сломался. Я должен был с тобой поговорить.

Я продолжаю моргать, не зная, как реагировать на его слова.

– Поэтому, когда ты говоришь всю эту ерунду про то, что ты во всем виновата и что из-за тебя…

– Это правда произошло из-за меня! Ты сам только что это сказал!

– Ты – только одна из причин. Другая гребаная причина, – кричит он, – это я. Он погиб из-за меня.

Я качаю головой.

– Ты сама понимаешь, что я прав. Что, если бы я не украл у него девушку? Этого дерьма не случилось бы. Что, если бы я не приехал на его вечеринку или приехал бы на нее вовремя, а не повел себя как тупой эгоист? Этого дерьма не случилось бы. Что, если бы я увидел вас вдвоем и принял тот факт, что ты всегда принадлежала ему? Этого дерьма не случилось бы.

– Я не принадлежала ему, – говорю я.

– Ну, моей ты не была и подавно, – выплевывает слова он.

– Я тебя любила.

– Но недостаточно сильно.

Это неправда. Я была глупа, и немного пьяна, и возбуждена, и польщена, и поймана врасплох, и самое главное – ужасно, кошмарно, нестерпимо глупа. Но я любила Люка. Я любила его всегда.

– Прости меня, – выдыхаю я, потому что я никогда не говорила этих слов ему в лицо. – Это был самый идиотский поступок в моей жизни. И я ненавижу себя так же сильно, как ненавидишь меня ты.

Он не отрицает, что меня ненавидит. Не говорит, что в его душе остается хоть один уголок, где нет ненависти ко мне.

– У меня никогда не получалось ненавидеть тебя сильнее, чем себя, – произносит он.

Он проводит рукой по волосам и прислоняется к стене. Следующие несколько мгновений мы оценивающе смотрим друг на друга.

– И что дальше? – говорит он с легкой, усталой улыбкой. – Теперь, когда мы наорали друг на друга на виду у всей улицы, иллюзия романтики разрушена.

Мне ужасно не нравится ответ, который уже крутится на кончике моего языка. Мне это ужасно не нравится, но я знаю, что нам нужно сделать.