Если душа родилась крылатой

Чтоб не елось, чтоб не пелось,

Не пилось, не спалось.

Чтобы младость — не в радость,

Чтобы сахар — не в сладость,

Чтоб не ладил в тьме ночной

С молодой женой.

Как власы мои златые

Стали серой золой,

Так года твои младые

Станут белой зимой.

Чтоб ослеп-оглох,

Чтоб иссох, как мох,

Чтоб ушел, как вздох.

3 ноября 1918

Царь и Бог! Простите малым —

Слабым — глупым — грешным — шалым,

В страшную воронку втянутым,

Обольщенным и обманутым, —

Царь и Бог! Жестокой казнию

Не казните Стеньку Разина!

Царь! Господь тебе отплатит!

С нас сиротских воплей — хватит!

Хватит, хватит с нас покойников!

Царский Сын, — прости Разбойнику!

В отчий дом — дороги разные.

Пощадите Стеньку Разина!

Разин! Разин! Сказ твой сказан!

Красный зверь смирён и связан.

Зубья страшные поломаны,

Но за жизнь его за темную,

Да за удаль несуразную —

Развяжите Стеньку Разина!

Родина! Исток и устье!

Радость! Снова пахнет Русью!

Просияйте, очи тусклые!

Веселися, сердце русское!

Царь и Бог! Для ради празднику —

Отпустите Стеньку Разина!

Москва, 1-я годовщина Октября.

Дни, когда Мамонтов подходил к Москве — и вся буржуазия меняла керенские на царские, — а я одна не меняла (не только потому, что их не было, но и потому, что знала, что не войдет в Столицу — Белый Полк!)

Комедьянт

11

Мне тебя уже не надо,

Милый — и не оттого что

С первой почтой — не писал.

И не оттого что эти

Строки, писанные с грустью,

Будешь разбирать — смеясь.

(Писанные мной одною —

Одному тебе! — впервые! —

Расколдуешь — не один.)

И не оттого что кудри

До щеки коснутся — мастер

Я сама читать вдвоем! —

И не оттого что вместе

— Над неясностью заглавных! —

Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно

Веки вдруг смежатся — труден

Почерк, — да к тому — стихи!

Нет, дружочек! — Это проще,

Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо —

Оттого что — оттого что —

Мне тебя уже не надо!

3 декабря 1918

О нет, не узнает никто из вас

— Не сможет и не захочет! —

Как страстная совесть в бессонный час

Мне жизнь молодую точит!

Как душит подушкой, как бьет в набат,

Как шепчет все то же слово...

— В какой обратился треклятый ад

Мой глупый грешок грошовый!

Март 1919

Звезда над люлькой — и звезда над гробом!

А посредине — голубым сугробом —

Большая жизнь. — Хоть я тебе и мать,

Мне больше нечего тебе сказать,

Звезда моя!..

Кунцево — Госпиталь, 4 января 1920

Я эту книгу поручаю ветру

И встречным журавлям.

Давным-давно — перекричать разлуку —

Я голос сорвала.

Я эту книгу, как бутылку в волны,

Кидаю в вихрь войн.

Пусть странствует она — свечой под праздник —

Вот таґк: из длани в длань.

О ветер, ветер, верный мой свидетель,

До милых донеси,

Что еженощно я во сне свершаю

Путь — с Севера на Юг.

Москва, февраль 1920

Она подкрадется неслышно —

Как полночь в дремучем лесу.

Я знаю: в передничке пышном

Я голубя Вам принесу.

Так: встану в дверях — и ни с места!

Свинцовыми гирями — стыд.

Но птице в переднике — тесно,

И птица — сама полетит!

19 марта 1920

[Николаю Николаевичу Вышеславцеву]

10

На бренность бедную мою

Взираешь, слов не расточая.

Ты — каменный, а я пою,

Ты — памятник, а я летаю.

Я знаю, что нежнейший май

Пред оком Вечности — ничтожен.

Но птица я — и не пеняй,

Что легкий мне закон положен.

16 мая 1920

14

Суда поспешно не чини:

Непрочен суд земной!

И голубиной — не черни

Галчонка — белизной.

А впрочем — что ж, коли не лень!

Но всех перелюбя,

Быть может, я в тот черный день

Очнусь — белей тебя!

17 мая 1920

23

Кто создан из камня, кто создан из глины, —

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя — Марина,

Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —

Тем гроб и надгробные плиты...

— В купели морской крещена — и в полете

Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня — видишь кудри беспутные эти? —

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной — воскресаю!

Да здравствует пена — веселая пена —

Высокая пена морская!

23 мая 1920

Одна половинка окна растворилась.

Одна половинка души показалась.

Давай-ка откроем — и ту половинку,

И ту половинку окна!

25 мая 1920

Песенки из пьесы «Ученик»

<9>

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче — всe косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, —

Все жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, чтоґ тебе я сделала?!»

И слезы ей — вода, и кровь —

Вода, — в крови, в слезах умылася!

Не мать, а мачеха — Любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая...

И стон стоит вдоль всей земли:

«Мой милый, чтоґ тебе я сделала?»

Вчера еще — в ногах лежал!

Равнял с Китайскою державою!

Враз обе рученьки разжал, —

Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду

Стою — немилая, несмелая.

Я и в аду тебе скажу:

«Мой милый, чтоґ тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:

«За что, за что терплю и бедствую?»

«Отцеловал — колесовать:

Другую целовать», — ответствуют.

Жить приучил в самоґм огне,

Сам бросил — в степь заледенелую!

Вот что ты, милый, сделал мне!

Мой милый, чтоґ тебе — я сделала?

Всe ведаю — не прекословь!

Вновь зрячая — уж не любовница!

Где отступается Любовь,