Если хочешь быть волшебником

Некому помочь Леве, никто не услышит его немого крика.

«Что делать?.. Научите, что делать!.. Неужели так будет продолжаться, пока останется хоть капля бензина в бачке?»

«Бензин!» — вдруг осенило Леву.

Он пригнулся, мгновенным движением закрыл кран из бачка и снова схватился за руль. Он сразу успокоился. Только теперь он сообразил, что у него был другой выход — переключить скорость на нейтральную.

Обороты мотора стали быстро падать. Вот он захлебнулся, чихнул, заглох. Можно теперь включить и тормоза — тихо, прерывисто, потом все более настойчиво, смело. У начала спуска машина остановилась.

Бледный от испуга, но счастливый, как каждый человек, избежавший смертельной опасности, Лева откатил машину в тень яблони, росшей у обочины дороги.

От мотора несло жаром, упавшая на его ребро капля Левиного пота шипела и плясала, как капля воды на раскаленной плите. Лева сорвал с себя рубашку, бросил ее наземь вместе с фуражкой и, вытирая носовым платком испарину со лба и груди, стал осматривать мотор. Он быстро обнаружил повреждение: с троса, шедшего к дроссельной заслонке, сорвалась головка и осталась в гнезде заслонки. Лева булавкой добыл ее оттуда — металлический цилиндрик, весом не больше грамма. Это была та самая головка, которую ребята припаивали, когда подгоняли трос. Плохо припаяли!

И тут Леве вдруг вспомнился Гена с его самодовольным презрением к черновой работе.

— Болван!

Это было единственное слово, которое Лева за эту дорогу произнес вслух.

Лева легко надел цилиндрик на конец троса, но как закрепить его? Прибора для пайки у него с собою не было. Он попробовал сдавить головку зубами. Металл был мягкий — свинцовый сплав, зубы оставили на нем следы. Но сдавить цилиндрик не удалось. «А плоскогубцы на что?» Вмиг раскрыта коробка с инструментами. Лева нетерпеливо разгреб кучу ключей и отверток, нашел плоскогубцы. Головка троса легко расплющилась вокруг пучка стальных жилок. Через минуту трос был укреплен в заслонке.

Машина в исправности!

И пусть эта починка оказалась мелкой — она была первой, которую Лева выполнил вполне самостоятельно. А главное — ему никто не подсказывал этого способа, он сам нашел, как устранить повреждение. И радость этой победы была, пожалуй, не меньше той, которую он только что пережил, осознав себя спасенным.

— Ура!.. Ура!.. Ура!.. — крикнул он громко.

Мотор остыл. Но ехать вперед — нет больше охоты, возвращаться домой без товарища — некрасиво. Надо подождать его тут. Кстати выясняется, что бензина в баке осталось мало, надо его приберечь на всякий случай. Поразмыслив, Лева принимает самое мудрое решение — «комбинированное» — возвращаться домой пешком, не переставая при этом ожидать появления Гены.

Даже по ровному месту вести мотоцикл в руках не так-то легко, приходится часто делать передышки.

В одну из таких передышек, оглянувшись назад, Лева увидел на дороге далекое черное пятнышко. Вот оно медленно приближается и наконец превращается в устало шагающего коня. Минут через двадцать конь поравнялся с Левой. Он был запряжен в двуколку, в которой сидела пожилая колхозница.

Лева посторонился, пропустил двуколку вперед и, к своему изумлению, обнаружил, что к ней на длинном канате прицеплен мотоцикл Гены. «Князь» сидит за рулем, волочит ноги по земле и как ни в чем не бывало «управляет».

Завидя Леву, Гена весело кричит:

— И ты запарился?.. Вот потеха!.. Ну-ну, давай подвязывайся ко мне. Лошадь сильная, она целый поезд потянет.

По отсутствию какой-либо тревоги или озабоченности в голосе Гены Лева понимает, что тому уже не раз приходилось возвращаться домой подобным способом.

И Леве становится стыдно: очень уж дряхлый вид у кобылы и дорогу она, видно, прошла немалую. Он ставит ногу на педаль своей машины. Резкий толчок — и мотор завелся.

— Ты исправен? — кричит Гена. — Чего же ты пешком тащишься?

«Тебя, борова, дожидался», — захотелось Леве ответить. Мелькнула мысль, что зря он ждал Гену, будь тот на его месте — не стал бы, конечно, ждать. Не отвечая, Лева переводит мотор на малые обороты.

— Ну, тащи меня, в таком случае, на буксире, — властно говорит Гена. Двуколка остановилась. Гена отвязал свою машину, небрежно бросил конец веревки Леве. — Вяжи, вяжи, нечего раздумывать!

Тон его вызывает на протест. Лева ждет, пока отъедет женщина, потом спрашивает:

— Что с твоим «Орленком» случилось?

— А черт его знает, будь он проклят!

— Не буду тебя тащить, — угрюмо говорит Лева, — «Крокодил» не потянет.

— Как не будешь? Ага! Уехать хочешь без меня, хочешь доказать, что ты перегнал? Это нечестно, это мошенство! Все равно никто не поверит!

Лева не отвечает. Он чувствует, что если начнет говорить, то не удержится от резких слов, а ссориться все же неохота. Он подходит к «Орленку», нагибается к мотору и сразу обнаруживает неисправность — воздушный фильтр наглухо закрыт. Очевидно, Гена задел рычаг фильтра коленом, когда садился на машину или слезал с нее. Открыть фильтр — пара пустяков.

— Ты мотор проверял? — спрашивает Лева, не оборачиваясь. Ему вдруг стало неприятно глядеть на Гену.