Если любишь - солги (СИ)

Но репортёры "Прожектора новостей" увидели в случившемся потенциал для сенсации. Возможно, они знали, что власти что-то скрывают, и решили пощекотать нервы читателям, смешав гремучий коктейль из пары злободневных тем, теории заговора и откровенного вымысла. В статье на четверть полосы автор под псевдонимом Шершень уверенно писал о тайных опытах по созданию гомункулуса, человека из пробирки, невероятно сильного, выносливого, неприхотливого и во всём послушного воле хозяина. Опыты якобы оплачивал некий крупный промышленник в надежде заменить гомункулусами своих рабочих. Покорным силачам не надо платить зарплату, им не требуется отпуск, они не болеют, не напиваются, не заводят жён и детей. Им не нужны квартиры, школы и развлечения. Спят они три часа в сутки, едят самую простую пищу и легко поддаются обучению.

Опыты якобы увенчались успехом, но этого промышленнику показалось мало. Он задумал скрестить своих гомункулусов с оборотнями, чтобы на их крови выращивать магнетические кристаллы. Это была ошибка. Привезённый в лабораторию оборотень впал в буйство и вызвал короткое замыкание. Начался пожар. Огонь добрался до взрывоопасных веществ, которые использовались при опытах, и всё взлетело на воздух.

История была очевидным бредом. Но за мишурой фальсификации сквозили очертания трезвой осведомлённости. Возможно, Дитмар и Евгения были не единственными, кто работал над созданием органического автоматона. Шершень мог знать об этих экспериментах. И о нехватке крови для кристаллов. А слухи о том, что рабочих на заводах заменят машинами, ходили, сколько я себя помню. Да ещё угроза выселения, нависшая над жителями Носсуа, большинство которых составляли как раз рабочие пригородных предприятий. Шершень умело манипулировал страхами общества.

Но главным в его статье для меня было не это. Только "Прожектор новостей" указал точный адрес, по которому произошёл взрыв — видимо, чтобы придать своим россказням достоверности: переулок Лудильщиков, дом 6.

На целые сутки я позволила себе уступить слабости. Бесцельно слонялась по дому, сидела на качелях, глядя, как ветерок колышет листья шиповника, перебирала модные журналы в библиотеке, валялась на диване. Вечером бросилась к почтовому ящику, надеясь на чудо: на опровержение. Пусть напишут, что это ошибка, что взрыв был не в переулке Лудильщиков, а где-то ещё. Или взрыва вовсе не было, это проводились учения пожарных и полиции на случай беспорядков в возбуждённом слухами Носсуа.

Ничего подобного в газетах, конечно же, не было. Серьёзные издания и словом не обмолвились о вчерашнем происшествии, а вечерний выпуск "Прожектора новостей" мне отчего-то не принесли.

Внимание привлекла новость в "Ежедневных хрониках" о системе распознавания пешеходов, разработанной для мажи-мобилей. Концерн "Жено" получил субсидию от Магистериума и обещал в течение года отозвать все проданные мобили, чтобы установить на них полезную новинку.

— Вовремя, будьте вы прокляты!

На следующее утро я приняла душ, надела моделир, дождалась, когда он присосётся к телу, и накинула халат. Возможно, в будущем сьер В. К. собирался разрешить мне непродолжительные путешествия и на этот случай заранее припас в кладовой изящный дамский саквояж. Я положила туда смену белья, две пары чулок и дорожный несессер. Выбрала в гардеробе Рити Ловьи самое скромное платье, чуть-чуть подкрасила лицо и спустилась в холл.

В холле, загораживая собой входную дверь, стоял Фалько. Одет в своё любимое полупальто и мрачен, как грозовая туча.

— Что ты творишь? — проговорил он низким угрожающим голосом. — Что ты творишь, Рити?

Глаза защипало, но с лестницы я сошла не торопясь, остановилась в двух шагах перед ним и лишь затем ответила:

— Я еду в Нид. К родителям. Изабелле и Августу. Если хочешь, можешь составить мне компанию. — Поставила саквояж на пол. — Пойми, пожалуйста, для меня это вопрос жизни и смерти. Я устала быть марионеткой, которую дёргают за ниточки, указывая, куда пойти, где остановиться, в какой позе замереть, когда бояться, куда бежать… Никаких объяснений, никаких ответов. С меня хватит!

— Что случилось? — медленно произнёс Фалько.

— А ты не знаешь? Хочешь сказать, что не следил за мной все эти дни? Вокруг меня гибнут люди. Сначала профессор Барро, теперь Фосэр и Сумсо… Слышал о взрыве в Носсуа?

Фалько кивнул.

— Но с чего ты взяла, что это Фосэр?

— Не держи меня за дурочку! В "Прожекторе новостей" был указан адрес. Вчера, в утреннем выпуске. С тех пор газета больше не выходила. Не удивлюсь, если этого Шершня, автора материала, вскоре найдут мёртвым.

Фалько взял меня за плечи, притянул к себе.

— Успокойся, Верити. Слышишь? Успокойся.

Я задрала голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Думаешь, у меня истерика? Напротив. Как раз сейчас я полностью владею собой. Может быть, впервые в жизни. Я будто очнулась от летаргического сна.

Он обнимал меня крепко и бережно, легонько покачивал, гладил по голове, и земля уплывала из-под ног. Хотелось спрятать лицо у него на груди и забыть обо всём на свете, только бы этот миг не кончался.