Если (ЛП)

— Я не собираюсь говорить то, что думаю, — сказал Джордан, растягиваю свою шею и натягивая на переносицу свои модные очки в толстой оправе.

— Ох, даже не начинай это, — огрызнулась я.

— Послушай, он бездомный и, вероятно, облажался сверх меры, но я не слепой, и знаю, что и ты тоже не слепая.

— Пожалуйста, не говори со мной, как будто я ребенок, когда я только на пять лет младше тебя, — сказала я, передавая ему его еду.

— Спасибо тебе, — сказал он, беря ее. — Ну, он милый. Вежливый. Не говори мне, что ты не заинтригована.

— Я хочу помочь ему, потому что он спас меня от самого худшего, что может случиться с женщиной. Вот и все. Он бездомный, ради всего святого! Я уверена, что мое суждение намного лучше, чем ты думаешь, — зло прошептала я.

— Ладно-ладно, виноват. И я не собираюсь осуждать тебя. Я имею в виду, если бы ты видела весь послужной список парней, с которыми я зависал.... но со всей серьезностью, будь осторожна. Если он приходит, убедись, что я дома. Скажи мне, чтобы я мог проверить. Я знаю, что ты хочешь быть его другом, и это благородство духа, которое я ценю в тебе, но есть так много всего, что мы не знаем. Улицы — испорчены. И он там, означает, что он тоже испорченный, неважно насколько адекватным он может казаться.

— Я не наивна. Я понимаю, но просто хочу помочь ему. Я чувствую себя в долгу перед ним. И, конечно, буду осторожна. Доверься мне, попытаться помочь этому парню — это как вырывать зубы, поэтому я сомневаюсь, что он даже придет за этими вещами.

— Я думаю, что он хочет твоей помощи, просто ему мешает гордость или что-то подобное.

— Что заставляет тебя говорить это?

— Он пришел на День благодарения, не так ли?

Джордан был прав. Но это озадачивало меня больше всего, если я хочу с кем-то дружить, то хотя бы разговариваю с этим человеком. Если мне нужна помощь, я сглатываю гордость и опираюсь на друга. Но почему Эш был таким сдержанным, если он правда хотел моей помощи?

— В любом случае, — сказал Джордан, откусывая кусок курицы, — мне любопытно узнать, хорош ли он?

8 глава

Эш

Слишком хороша.

Вот какой она была. Я существую в мире крайностей, и я должен оставаться спокойным. Я не мог позволить себе пойти туда, куда она зовет меня.

Когда мы сидели на ужине на Дне благодарения, я пытался не смотреть на нее, так же, как я всегда пытаюсь не смотреть.

Она могла зажечь меня. Ее палец был прямо на переключателе.

Если я попаду под влияние этих вещей, что делали меня веселыми, у меня появятся навязчивые идеи. Эта комбинация — навязчивые идеи и одержимость — всегда приводила к порочному кругу, который я пытался разорвать.

Но я не мог позволить себе быть одурманенным этим. Поэтому, когда все стало чересчур, когда Джордана и Тревора больше не было, чтобы отвлечь меня, когда я осознал настоящий потенциал ее эффекта на меня, то понял, что мне нужно немедленно уходить. Потому что это могло привести к опасному и неизведанному.

Искусство всегда было центром моей мании, а она была воплощением искусства, и я боялся, что каким-то образом она могла попасть в мое безумие.

Поэтому я отправился к дому своего брата, вернул одежду, которую одолжил, и снова вернулся к одиночеству улиц. Он как всегда предложил мне остаться в гостевом доме, но я чувствовал страх его жены так же четко, как если бы она умоляла меня не оставаться. Я бы обдумал это однообразие, поскольку были праздники, и это было б неплохо, но я не мог так долго быть рядом с братом. Он самый лучший брат в мире, но встречаться лицом к лицу с кем-либо из моей семьи, напоминает мне, как сильно я подвел всех.

Хотя я взял раскладной телефон, который он дал мне. Миллер умолял меня. Сказал, что ему просто нужна возможность, быть со мной на связи. Я не думал, что это слишком безумная просьба.

Все было хорошо на протяжении двух недель. Я занимал свои дни скитаниями. Пытался отвлечь себя от видения, что приходило ко мне, манило меня рисовать. С тех пор как я встретил ее, это становилось все труднее и труднее. Но я не мог делать и то и то. Я не мог рисовать с энергией и сохранить здравомыслие. Как только шлюзы открылись бы, ничего не могло остановить оглушительные, разрушающие волны.

Ночью я отправлялся на новое место, туда, где я знал, что она не увидит меня. Я хотел убедиться, что она в безопасности. 5-ая улица не была местом, чтобы ходить в одиночку таким хорошеньким девушкам как она. Но она показывалась не часто, и когда это происходило, она была с Джорданом. Хорошо.

Это я мог выдержать — то, как было, прежде чем она спасла меня. Я был зол, когда она сделала это. Она подставила себя под большой риск, а я не стоил этого. Но в то же время, это доказало мне, что она была всем, чем я думал она была: храбрая, добросердечная, даже пылкая. Мое шестое чувство никогда не подводило меня.