Если мы будем вместе...

– Присаживайтесь, господин Савельев.

– Что с Машей? – немедленно задал я мучивший меня вопрос, уже готовый услышать что-нибудь плохое.

– С вашей дочерью все в порядке. Вам совершенно не о чем переживать.

– Но… как же… – конечно, я не ожидал такого ответа и мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. – Почему же она ничего не ест и ее общее самочувствие явно не самое хорошее. Посмотрите на нее, даже я понимаю, что с Машенькой не все в порядке.

– Мы провели полное обследование, собрали все необходимые анализы и даже сделали УЗИ. Ваша дочь абсолютно здорова. Ее самочувствие обусловлено затяжной депрессией и меланхолией, а отсутствие аппетита токсикозом. На таком сроке это нормально, в течение месяца все должно наладиться.

– К-каким т-токсикозом? – Я что заикаться начал?

– О! – Он кинул быстрый взгляд на Машу. – Господин Савельев, ваша дочь беременна. Примерно три месяца. Я так понимаю, вы не знали?

– Но она не может быть беременна. – Конечно, я не знал. Я даже подумать о таком не мог. Посмотрел на Машеньку. Она сидела, вцепившись мертвой хваткой в подлокотники кресла и опустив глаза, ее лицо было белее снега. Она тоже не знала. Для нее это было такой же неожиданностью, как и для меня. – Она не может быть беременна. – Уже гораздо более уверенно повторил я.

– Это почему же, интересно? Здоровая молодая девушка, ведя активную половую жизнь вполне может забеременеть. – Доктор развел руками, пытаясь втолковать мне очевидные, с его точки зрения, вещи.

– Вы не понимаете! Она получила ранение во время первого похищения, пуля повредила женские органы, ей сделали операцию. Она не может иметь детей вообще!

– Хм. Ну, да. Одного яичника у нее нет, это я увидел, когда делал УЗИ, но второй-то на месте. И он функционирует так, как ему и положено природой. Кто вам вообще сказал, что детей у нее не будет?

– Мы консультировались с одним профессором в Москве. Он и сказал.

– Да? Странно… - Доктор явно был в замешательстве.

Я хотел его уверить, что профессор-то уж точно знал, о чем говорил, но в последний момент прикусил язык. Пазл в моей голове сложился. Профессора мне тогда посоветовал именно Николай. Скорее всего, заплатил ему, чтобы он нам соврал. Потом Силов еще и предлагал мне выдать Машу за его непутевого Ивана, якобы, на нее, ущербную, никто не позарится. Господи, зачем он так с нами?

– Но ведь у нее, – я смутился, но продолжил, – хм, женских дней после операции ни разу не было.

– Ну, в этом-то как раз ничего странного и нет. Стресс, пережитый во время похищения и операция – все это могло нарушить нормальный цикл. У кого-то он восстанавливается практически сразу, а кому-то на это требуется гораздо больше времени. – Я потер рукой лицо, стараясь «переварить» информацию. А доктор, тем временем, продолжал вещать своим тихим голосом. – Конечно, следовало бы немного подождать с беременностью, ведь после операции, прошло совсем не много времени. Возможно, вы решите не рожать, у вас есть еще пара недель на принятие решения, но я…

– Вы что такое говорите? – Я аж подпрыгнул в кресле. Возмущение просто захлестнуло меня. – Я уже и не надеялся на внуков, а вы нам такое предлагаете. Ребенок родится. – Для пущего эффекта я стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла.

– Что ж, я искренне рад такому решению. Сейчас выпишу вам рецепт на витамины и легкое успокоительное. Витамины будут стимулировать аппетит и позволят малышу нормально развиваться, а успокоительные обеспечат вашей дочери спокойный полноценный сон. Это именно то, что необходимо будущей мамочке. – Он написал что-то на небольшом бланке и протянул мне. – Здесь же указано как их принимать. Мария Андреевна должна постоянно наблюдаться у специалиста и беречь себя. И еще, Андрей Васильевич, насколько я могу судить, ситуация с отцом ребенка довольно непростая. – При этих слова Маша издала непонятный звук: не то кашлянула, не то хохотнула. Вот уж, действительно, совсем не простая ситуация. Один Бог только знает, кто из двоих молодчиков отец ребенка. – Тем не менее, я бы посоветовал сообщить ему новость. Знаете, – он снял очки и принялся так тщательно их протирать, словно от этого зависела его жизнь, – молодые люди иногда сгоряча могут наломать дров, а потом жалеть о содеянном. Ребенок – это ответственность, он помогает оценить ситуацию более трезво. Возможно, все еще будет хорошо.

Выслушав еще несколько советов, мы, наконец, распрощались с добрым доктором и вышли под палящие солнечные лучи. В лицо пахнуло духотой, особенно это чувствовалось после помещений с кондиционером. Несколько минут мы молча стояли на крыльце клиники. Маша, прикрыв глаза, подставила бледное лицо солнцу и глубоко вдыхала горячий воздух, наполненный ароматами экзотических цветов и моря. На ее лице уже не было того выражения безнадежности и печали. Теперь у нее появилась новая цель в жизни. Она сильная девочка и все преодолеет, а я буду рядом, чтобы помочь. Но от принятого ранее решения я не отказался: история с «любовным треугольником» должна закончиться и как можно быстрее.