Если настигнет проклятие

– Мама любила этот дом и Натали, – говорит Алек совсем не тем тоном голоса, что я ожидала услышать, в нём много теплоты, абсолютно противоположной взгляду. – А мы все очень сильно любили маму, потому без единого возражения ездили сюда на каждый праздник. Казалось, она хотела, чтобы отец помирился с Заком и переключился хотя бы ненадолго с меня на отдых. Но… – Алек тихо качает головой. – Я стал для него единственной надеждой на продолжение нашего предназначения. – Он опускает взгляд, ловя на палец мой локон, и, вспомнив, что Алек уже второй раз делает так при серьёзном разговоре, думаю, что это повод отвлечься от внутренних эмоций. – А с Заком он так и продолжал ссориться буквально всякий раз, когда тот попадался ему на глаза. Однажды они даже подрались, разгромив как только могли бар, и тогда мама приняла решение больше не приезжать сюда, потому что примирить их всё равно не получится, к тому же, Зак являлся для отца напоминанием о разрушенных надеждах, что он на него возлагал, и от этого его внимание на моё обучение усиливалось…

Алек прерывается, опустив глаза. Он поворачивает мою руку ладонью к верху и что-то долго на ней рассматривает, прежде чем коротко усмехнуться.

– Вдруг, под последний новый год, отец сам предложил нам сюда поехать. Я помню, как радовалась мама и безоговорочно согласилась, потому что думала, что отец наконец-то принял решение брата… Только потом, мы уже узнали, что София попросила его снова попробовать поговорить с Натали. Даже впервые не выступила против, что Несс ехала с нами. Хотела сделать всё, лишь бы Натали пошла на разговор. И конечно отец был только рад ухватиться за такую возможность – Внезапно Алек, словно вспомнив что-то очень забавное, смеётся, затем возвращает взгляд на моё лицо. – И по непонятным причинам, Натали, та самая, что была самым упёртым человеком в мире, решила согласиться. Я не знаю, чем это было вызвано. Причём никто и подумать не мог, даже сам Зак был шокирован её согласием. Но в любом случае, останавливать её не стал, хотя сам ехать не решился, что немудрено, ведь отец даже на него не смотрел. А мама до последнего сомневалась: оставаться нам на праздник или ехать с ними. Но потом Натали ей что-то сказала, возможно попросила поддержать, – не знаю, – но, по-видимому, мама решила, что бросать её одну в окружении двух, одержимых идей, что их с Заком необходимо разлучить, будет неправильным. И они втроем уехали, оставив нас всех здесь…

Алек прекращает рассказывать. Так резко, словно его последние слова, обрываясь, падают сами по себе, и я даже не думаю что-то спрашивать дальше, понимая всё без объяснений. Не думаю шевелиться; дыхание стараюсь держать незаметным. Впервые я вижу Алека другим. Незнакомым. Как он произносит слово «мама», сколько вкладывает в него чувств. Это все слишком непохоже на того Алека, которого я знаю. Даже то, что он рассказывает, не похоже на того Алека. Слишком спокойно, слишком доверительно и открыто. И я мгновенно роюсь в голове в поиске нужных слов. Самых-самых подходящих, что могу сказать. Он этого достоин. Мне нельзя сейчас молчать. Но Алек не даёт мне много думать, спустя всего полминуты он снова говорит. Смотрит на меня ожившим взглядом, словно в нём зажёгся нетерпеливый огонёк чего-то нереально серьёзного.

– Знаешь, принцесса, совсем недавно я наконец-то понял, что Орден заранее знал, что они приедут. У Ордена, по-видимому, всегда кто-то был среди наших людей. И теперь я никак не понимаю, как мой отец, тот, который в жизни не допустил ни малейшего промаха, это упустил. – Алек чётко качает головой. – Это самое странное сейчас для меня. Их ждали, чтобы забрать Натали, и застигли врасплох едва ли машина успела въехать на территорию поместья Вальховской. У Ордена это получилось слишком легко. – Его глаза остро всматриваются в мои. – И ты не представляешь, сколько времени я пытался понять, как у них это получилось. А ответ всё это время находился прямо передо мной – предатель.

Алек вновь качает головой, потирая лицо ладонями. В тот момент, когда он опускает руки на мои колени, и его взгляд устремляется в сторону разбушевавшегося огня в камине, я не могу понять, полыхают ли вкрапление в радужках его глаз или это так ярко отражаются мелькающие искры пламени в них. Он обращает взгляд ко мне. Однако его глаза теперь становятся пустыми, словно огонь выжег из них за секунду все чувства. Мы молчим кажется целую вечность, просто глядя друг другу в глаза. И в тишине повисает намёк на неопределенность. Вновь отыскиваю в бесконечном, кажущимся сейчас бесполезным, словарном запасе стоящие данного момента слова и наконец нахожу нужные, готовясь озвучить их вслух. Но внезапно Алек прикладывает ладонь к моей щеке, так мягко, что моё сердце невольно замирает, и останавливает мои слова поцелуем, всего лишь лёгким прикосновением.