Если настигнет проклятие

Чувства не вырвать и не изъять. Но Алек всё равно продолжает громить всё подряд, надеясь, что это в итоге поможет.

Ему интересно, если сам он почувствует физическую боль, станет ли его собственная хоть на толику, но поменьше? Поможет ли ему это снова дышать?

Потому что он задыхается, даже если бы он вдохнул в себя сейчас весь воздух присутствующий на Земле, то его бы Алеку не хватило. Та самая боль неистово жжёт, она сожгла не только бесконечно ноющее сердце, ему кажется, что всю его грудную клетку разворотили беспощадным варварским методом.

Алек бьёт, пинает, кидает, не обращая никакого внимания на то, что летит в него обратно. Снова отшвыривает, и в воздух поднимается тяжёлая пыль в примесь с кусками известки. Разгром достигает неведомого уровня, которого Алек совсем не замечает, или же, напротив, наслаждается им…

Внезапно голос, пробравшийся сквозь гул несущейся крови в ушах, и кто-то оттягивающий назад. Немедля, Алек разворачивается и уже заносит руку для удара, но резко останавливается, увидев ошеломлённое лицо перед собой.

Зак.

Яркие глаза дядя полны беспокойства. Или, скорее всего, испуга за Алека. Он никогда не видел своего племянника настолько обезумевшим. Что тут говорить, когда Алек годами, с раннего детства, умел скрывать все свои чувства. Но сейчас все они на его лице. В его остекленевшем взгляде. Потерянном виде.

Впервые Алек – сломался.

Зак кладёт ладонь на его плечо и неуверенно, осторожно сжимает.

– Успокойся, сынок, – почти шёпотом молвит он. – Это невыход.

Алек горько усмехается. Он бы рад успокоиться, честное слово, но по правде не в состоянии. Он тяжело дышит, однако изо всех сил пытается взять своё сердцебиение под контроль. Закрывает глаза и качает головой.

Он не хотел, не хотел срываться, просто ему ничего другого уже и не оставалось. Алек всё перепробовал, все методы борьбы со своим отчаянием – незнание его медленно убивает.

– Я не могу, Зак… я не знаю, что мне делать, – наконец признаётся он хоть кому-то.

Показывать то, что на самом деле он сдался, Алек не собирался, хотя и не чувствует, что ему стыдно за это. Зак для него всегда был тем человеком, что заменил настоящего отца, которого отнял его собственный. И в очередной раз Зак доказывает Алеку, что ему можно рассказать всё.

В ответ, с настоящим и искреннем участием, он кивает.

– Понимаю, – отзывается он, и Алек осознаёт, что Зак его точно понимает, как никто другой. – Но это тебе тоже не поможет, поверь мне.

И Алек верит. Потому что ему – не помогло, наоборот, стало во множество раз хуже. Теперь он окончательно знает, что выхода вообще ни одного нет. Он отворачивает голову в сторону, от взгляда его дяди ему отчего-то становится сложнее держаться. Зак смотрит на него неправильно, тем взглядом, что Алек привык избегать, – с жалостью. Однако тут он вспоминает, как сам смотрел на него, когда Зак потерял Натали. Мертвец выглядел и то тогда живее его. И Алек не понимает, каким образом Зак смог вылезти из того состояния и снова начать жить, потому что сам бы он точно не выбрался.

Он отступает назад, разглядывая свои заживающие ссадина на костяшках пальцев, и с ними исчезают последние минуты, словно ничего этого и не было. Словно он только что и не срывался. Затем поднимает свой взгляд на лицо Зака, стараясь при этом больше не показывать былой слабости. Молчание расползается в воздухе чем-то тяжёлым, похожим на металлический привкус неловкости. Зак хмурится, увидев, что Алек наконец приходит в себя, но сам тянет с несколько секунд, чтобы завести разговор.

– Алек, – начинает он довольно серьёзно. – Вообще-то, я здесь не просто так, у меня кое-что есть для тебя, – сообщает Зак, и Алек мгновенно же сосредотачивается, однако, смотрит на него с подозрение. – Только перед тем, как отдать тебе это, я должен рассказать тебе одну важную вещь. Это будет нелегко принять, потому что я не должен был скрывать от вас правду.

Зак отходит немного назад, потирает пальцами глаза, смыкая их на переносицы, и только спустя полминуты он собирается с мыслями.

Он рассказывает ту самую правду – сложную, противоречащую всему тому, что Алек знал и во что верил годами. Правду, в которую с первых слов невозможно поверить. Но Зак продолжает, отчего Алеку всё больше и больше становится не по себе.