Если настигнет проклятие

Я никогда не видела Марко настолько хладнокровным, словно его мысли мгновенно пропитала настоящая тьма. Чего я не знаю? И почему он решает, что мне не стоит этого объяснять. Не говоря больше ни слова, он снова тянется к сумке, приседая, и засовывает в неё бутылку с водой, затем начинает что-то искать. Отдаляясь от реальности, обдумываю его слова, пока делаю глотки прохладной воды, как неожиданно Марко оказывается напротив меня, и я отрываюсь от горлышка бутылки, смотря на то, что находится на его правой ладони. И клянусь, если бы я по-прежнему пила, уже подавилась бы.

Я указываю на чёрную широкую ленту в его руке.

– Что это?

– Надень её на свои глаза, – просто говорит он.

– Что сделать?

Не сомнения стремительно наполняют мой разум, это так и не забытое до конца недоверие вновь главенствует над моим сознанием. Инстинктивно отступаю на шаг назад, отчего Марко склоняет голову в бок и закатывает глаза.

– Мне казалось, мы договорились: никого недоверия.

Мне хочется прыснуть смехом ему в лицо, но неадекватность ситуации делает меня растерянной.

– Зачем? – всё, что могу выдать я.

– Для развития инстинктов, конечно же, а ты о чём думаешь?

Я не думаю вообще, хотя и огромная часть меня хочет вздохнуть с облегчением.

– Каким образом это, – я указываю пальцем на ленту, что должна служить повязкой на мои глаза, так, будто на что-то мерзкое и противное, – может развить мои инстинкты.

– Не все инстинкты, некоторые по-отдельности. Для начала хотя бы слух.

Я непроизвольно ёжусь, обхватывая себя руками.

– Ты мне правда доверяешь? – с появившейся осторожностью спрашивает меня Марко, и я поднимаю свой взгляд на его лицо.

– Вроде как, да, – нерешительно отвечаю я, ещё крепче стискивая предплечья.

– Так не пойдёт. – Марко неодобрительно качает головой, отстраняя протянутую руку, словно больше его предложение не действительно. – Вот почему я указывал на важность стопроцентного доверия, которого, очевидно, нет. Ты либо доверяешь мне, либо нет, и никаких «вроде как».

Он отступает от меня ещё дальше, словно в точности знает, где находится грань зоны моего личного пространства, когда на меня ничего не давит, и просто стоит, глядя на меня исподлобья, слегка склонив голову. Тихонько выдыхаю воздух через рот, успокаивая взбунтовавшееся сердцебиение. Что может выйти плохого? Мне даже в голову не приходит ни одного подходящего предположения. Это всё только мои предрассудки.

Выдыхаю ещё раз и теперь сама протягиваю руку, раскрывая ладонь.

– Я тебе доверяю.

Марко кивает, но вместо того, чтобы подать мне повязку, обходит и становится за моей спиной.

– Тебе это, возможно, даже понравится, – говорит он, глухо усмехнувшись, и начинает надевать повязку.

Я не успеваю задуматься по поводу «возможно», потому что мгновенно охватывает напряжённость от полнейшей темноты. Уже наступили сумерки, и теперь я чувствую кожей их прохладу и особую атмосферу таинственности. Тело наполняется нервозностью, остро покалывающей позвоночник. Мне становится неуютно, такое ощущение, что вокруг меня образуется потрескивающий ток. Сердце стучит громче и громче и громче, грудная клетка тяжело поднимается, словно воздуху внутри неё тесно.

Удары всё громче и громче…

– Чик-чик, – шёпот Марко мигом отправляет звук сердцебиения на второй план, совсем далёкий, за грань моего сознания. – Сосредоточься.

Не могу.

Внутри зарождается хаос, беспокойство, его голос витает где-то возле меня, но смущает, что не могу распознать, откуда он звучит. Мне казалось, что секунду назад он стоял ещё за моей спиной, сейчас же…

– Сосредоточься, – вновь повторяет он.

Зажмуриваю глаза сильнее, губы крепко смыкаются, а ладони стискиваются в кулаки. Мой голос дрожит, хотя и не ощущаю озноб в теле.

– Я… я не могу, – прерывисто произношу, – это сложно.

– Неправда, – возражает Марко, его голос звучит уже из другого места, и моя голова начинает кружиться, словно меня всё быстрее несёт карусель. – На самом деле, ты просто нагоняешь на себя панику, неспособная дать объяснение незнакомому чувству, которое призывает тебя собраться.

Когда Марко упоминает это странное чувство, оно начинает сильнее чесаться под кожей. В районе затылка, позвоночника, ладоней. Я не понимаю его. Не понимаю, что должна сделать, чтобы избавиться от него. Дыхание учащается; я всё явственней слышу шорохи, тоскливую песню осеннего ветра, как разбиваются волны, ударяясь о берег....

– Не уходи далеко, – голос Марко повышается, и я вздрагиваю, инстинктивно поворачивая голову в сторону, откуда он прозвучал. – Помнишь, ту сосну, у которой находится сумка.

Сплошная темнота в моём сознании начинает рябить.

– У неё слегка выступают корни, – продолжает напоминать Марко, – представь себе их.