Если наступит завтра

Они чокнулись. Трейси подняла глаза и похолодела. В дальнем углу она заметила Джефа Стивенса; он смотрел на нее и улыбался. Рядом с ним сидела сверкающая драгоценностями очаровательная дама.

Трейси вспомнила, как в прошлый раз встретила его, когда он сидел в машине с идиотской собакой у стены замка де Матиньи, и тоже улыбнулась. «Один – ноль в мою пользу», – радостно подумала она.

– Извините, – проговорил Цукерман. – У меня много дел. Буду держать с вами связь. – И удалился, поцеловав любезно протянутую руку Трейси.

– Вижу, твой друг покинул тебя, и не понимаю почему. В образе блондинки ты выглядишь потрясающе.

Трейси подняла глаза: рядом со столиком стоял Джеф Стивенс. Он опустился на стул, который несколько минут назад занимал Адольф Цукерман.

– Поздравляю, – продолжал Джеф. – Ты отлично прокрутила дело де Матиньи. Очень чисто.

– В твоих устах это высшая похвала.

– Ты стоишь мне уйму денег, Трейси.

– Привыкай.

Джеф поиграл бокалом.

– Что хочет от тебя профессор Цукерман?

– О, так ты знаешь его?

– Можно сказать и так.

– Хотел… выпить со мной.

– И между делом рассказал о затонувшем сокровище?

Трейси насторожилась:

– Что тебе известно об этом?

– Неужели ты клюнула? – изумился Стивенс. – Это самая древняя в мире афера.

– Только не на этот раз.

– Ты хочешь сказать, что поверила ему?

– Я не имею права обсуждать это, но у него есть некое свидетельство.

Джеф недоверчиво покачал головой:

– Трейси, он просто пытается облапошить тебя. Сколько попросил у тебя Цукерман на подъем затонувшего корабля?

– Не имеет значения.

Стивенс пожал плечами:

– Хорошо. Только потом не жалуйся, что старина Джеф не предупредил тебя.

– Наверное, хочешь сам захапать это золото.

Джеф заломил руки в шутливом отчаянии.

– Почему ты всегда относишься ко мне с таким подозрением?

– Не трудно догадаться. Я не верю тебе. Кто твоя спутница? – Она тут же пожалела, что задала этот вопрос.

– Ты имеешь в виду Сюзанну? Приятельница.

– Богатая, разумеется?

Джеф лениво улыбнулся.

– Честно говоря, по-моему, у нее есть немного денег. Не хочешь с нами завтра пообедать? В бухте стоит ее 250-футовая яхта. И повар собирается приготовить…

– Спасибо. Всю жизнь мечтала питаться с вами. Что ты ей впариваешь?

– Это личное.

– Не сомневаюсь. – Реплика прозвучала грубее, чем хотела Трейси.

Она посмотрела на Джефа поверх оправы очков. Он был чертовски привлекателен – безукоризненно правильные черты лица, красивые серые глаза с длинными ресницами и сердце змеи. Очень умной змеи.

– Ты никогда не думал о том, чтобы заняться легальным бизнесом? – спросила Трейси. – У тебя, наверное, хорошо бы пошло.

– Что? – Джеф был потрясен. – И бросить все это? Ты, видимо, шутишь?

– Ты всегда был артистом-махинатором?

– Я был антрепренером.

– И как ты им стал, этим а… а… антрепренером?

– В четырнадцать лет сбежал из дома и после этого жил при луна-парке.

– В четырнадцать? – Трейси впервые заглянула за внешность хитроумного, обаятельного жулика.

– Мне повезло – я научился там уму-разуму. А когда началась война во Вьетнаме, попал в «зеленые береты» и продолжил образование. И основное, что я усвоил: та война была самой большой аферой. По сравнению с ней наши с тобой штучки – сплошное дилетантство. – Он резко сменил тему: – Ты любишь пелоту?[96]

– Если продаешь, спасибо, не надо.

– Это такая игра – разновидность джай-алай.[97] У меня есть два билета на вечер, а Сюзанна пойти не может. Хочешь?

Трейси, сама не зная почему, ответила «да».

Они поужинали в маленьком ресторане на площади, где пили местное вино и ели confit de canard а l’ail – жаренную в собственном соку утку с жареным картофелем и чесноком. Еда оказалась изумительной.

– Фирменное блюдо, – объяснил Трейси Джеф.

Они обсуждали политику, книги, путешествия, и Трейси догадалась, что ее спутник – очень знающий человек.

– Когда с четырнадцати лет ты сам по себе, все быстро схватываешь. Сначала усваиваешь, что движет тобой, а потом начинаешь понимать, что движет другими. Афера подобна джиу-джитсу. Только в борьбе, чтобы победить, используют силу противника, а в афере – его алчность. Совершаешь первый ход, а все остальное он доделывает за тебя.

Трейси улыбнулась. «Интересно, – подумала она, – сознает ли Джеф, насколько мы схожи?» Ей нравилось его общество, но она не сомневалась: подвернись возможность, и Джеф обведет ее вокруг пальца. С этим человеком следовало держаться настороже, что она и собиралась делать.

В пелоту играли на открытой арене размером с футбольное поле высоко в холмах Биаррица. Арену окружала высокая зеленая бетонная стена, в середине располагалась игровая площадка, с каждой стороны которой было по четыре яруса каменных скамей. В сумерках поле освещалось электрическими прожекторами. Когда Джеф и Трейси пришли, арена была битком набита болельщиками и команды начинали игру.

Игроки по очереди били в бетонные стены и ловили отлетающие мячи в сесты – прикрепленные ремнями к рукам продолговатые корзины-ловушки. Игра оказалась быстрой и опасной.

Когда один из игроков промахнулся, зрители вскрикнули.

– Они что, так это все серьезно воспринимают? – спросила Трейси.