Если не наступит завтра

– Да, моя мама, Софья Ильинична Лучинская, ев¬рейка, – и счел нужным уточнить: – Она умерла.

– А кто ваш отец?

Роман вспомнил последний вечер, который он провел у постели матери в больнице. Впервые она называла его не по имени, а так, как привыкла называть мама Сима.

– Сыночек, заклинаю тебя. Никогда, никому не говори, кто твой отец. Раз и навсегда – забудь его имя. Если спрашивать будут, отвечай, что это я от тебя скрывала его имя. Ты слышишь? Никогда… Никому.. – Она стала за¬дыхаться, и врач выпроводил его из палаты.

«Так кто ваш отец?» – повторил вопрос офицер, и Ро-ман, чуть смущенно улыбнувшись, ответил:

– Мама никогда не хотела говорить со мной об этом. Разговоры о моем отце в нашей семье были исключены.

Уже механически задавая другие необходимые для заполнения анкеты вопросы, Рони внимательно вгля-дывался в нового репатрианта, пытаясь составить его первичный психологический портрет. Он понимал, что перед ним человек неординарный, и лихорадочно сооб-ражал, что теперь следует предпринять. Лучинский от-вечал односложно и взгляда от Рони не отводил. У него был странный, немигающий взор. «Как у волка», – по-думалось Рони, и на полях анкеты он черкнул на иврите: «Зэев» – волк.

***

Едва за Романом закрылась дверь, Рони схватил теле-фонную трубку и начал лихорадочно набирать номер сво-его шефа, мысленно заклиная, чтобы Эфраим оказался на месте. Трубку сняли только после пятого гудка.

– Эфраим, я хочу, чтобы ты срочно приехал в аэро¬порт, – начал Рони.

– И немедленно тебя подменил, не так ли? – шутливо продолжил начальник, пребывавший, судя по игривым интонациям, в прекрасном расположении духа. – Или, может быть, рейсом из Парижа прилетел Исмаил Хания, вышел из самолета с белым флагом, а теперь просит тебя выписать ему документы нового репатрианта и оформить израильское гражданство, – продолжал балагурить Гуральски.

Рони понял, что понапрасну теряет время, и пото¬му сразу же перешел на официальный язык: «Господин майор, вариант “Бет”». На их профессиональном сленге вариант «Бет», названный второй буквой ивритского алфавита, означал ситуацию, требующую немедленного решения на месте. Майор враз сменил шутливый тон на деловой:

– Принято, немедленно выезжаю, – отозвался он, и в трубке раздались короткие гудки.

Сразу вслед за этим Рони попросил зайти в его каби¬нет чиновника, отвечающего за подготовку документов для вновь прибывших.

– По венскому рейсу работы много? – спросил офи-цер.

– Да, хватает. Часа, думаю, на два, не меньше.

– Среди прибывших есть репатриант Роман Лучинский. Надо сделать так, чтобы он покинул аэропорт од¬ним из последних.

– Нет проблем, – отозвался чиновник и, не задавая лишних вопросов представителю спецслужбы, покинул кабинет.

Через полчаса появился Гуральски. Они надолго за-крылись в кабинете, решая, как действовать дальше.

– В любом случае мы ни на минуту не должны вы-пускать его из нашего поля зрения, – рассуждал май¬ор. – Только нужно найти такой вариант, чтобы он был предельно ограничен в контактах, но при этом до поры до времени не догадывался, что вызывает наш особый интерес.

– А что, если отправить его в кибуц «Зор Алеф»? – предложил лейтенант.

– Молодец, лейтенант, прекрасная мысль! – удов-летворенно откликнулся Гуральски. – Для начала так и поступим. А вечером обсудим ситуацию с руководством и решим, как действовать дальше. Думаю, что настала пора и мне познакомиться с этим Лучинским. Тебе про¬водить с ним повторную беседу не следует. Парень он, судя по-всему, совсем не глупый и наверняка уже понял, какое ведомство ты представляешь. Я же вполне сойду за сотрудника репатриантской службы. Вот только под ка-ким бы благовидным предлогом мне его пригласить?

– Нет ничего проще, – ухмыльнулся лейтенант. – Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе передали все его доку-менты, а ты, когда будешь ему их вручать, спокойно сой-дешь за работника репатриантской службы и поговоришь без помех.

На том и остановились. Через несколько минут Роман Лучинский, прибывший из Советского Союза, получил голубенькое книжечку, удостоверяющую его статус ново-го репатрианта и гражданина государства Израиль.

– Присядьте, молодой человек и выслушайте меня внимательно, – предложил ему Эфраим Гуральски. – Если я правильно понял, в Израиле у вас нет ни род-ственников, ни даже знакомых…

Лучинский согласно кивнул, подтверждая: «Никого».

– В таком случае, я полагаю, вам вполне подойдет новая программа, предусматривающая абсорбцию для одиночек, прибывающих в страну. Программа рассчита¬на только на молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, так что этому критерию вы вполне соответствуете. Итак, я предлагаю вам отправиться в кибуц. Вы знаете, что это такое?

– Ну, что-то вроде колхоза, – неуверенно предполо-жил Роман.