Если она кровоточит

На экране ее телефона написано "неизвестно". Холли ничуть не удивлена. Он звонит по своему личному телефону или, может быть, по одноразовому.

“Это Чет Ондовски, с кем я говорю?- Голос спокойный, дружелюбный и сдержанный. Голос старого телерепортера.

“Меня зовут Холли. Это все, что вам нужно знать на данный момент.” Она думает, что пока все в порядке. Она пробивает свой браслет. Пульс-98.

- В чем дело, Холли?” Заинтересованный. Манящие откровения. Это не тот человек, который сообщил о кровавом ужасе в Пайнборо-Тауншипе; это Чет На Страже, желающий знать, как парень, который проложил вашу подъездную дорожку, обманул вас по цене или сколько энергетическая компания заплатила вам за киловатты, которые вы не сожгли.

“Я думаю, ты знаешь, - говорит она, - но давай все же убедимся. Я пришлю тебе несколько фотографий. Дай мне свой электронный адрес.”

- Если ты проверишь страницу "Чет На Страже", Холли, то увидишь—”

“Ваш личный адрес электронной почты. Потому что ты не хочешь, чтобы кто-нибудь это видел. А ты и правда не знаешь.”

Последовала пауза, достаточно долгая, чтобы Холли подумала, что она могла потерять его, но затем он дал ей адрес. Она набрасывает его на лист бумаги из "посольских апартаментов".

“Я отправлю прямо сейчас, - говорит она. - Обратите особое внимание на спектрографический анализ и фотографию Филипа Ханнигана. Перезвоните мне через пятнадцать минут.”

- Холли, это очень необычно.—”

“Вы очень необычны, Мистер Ондовски. Разве нет? Перезвоните мне через пятнадцать минут, или я расскажу все, что знаю. Ваше время начинается сразу же, как только приходит мое письмо.”

“Холли—”

Она заканчивает разговор, бросает телефон на ковер и наклоняется, положив голову на колени и закрыв лицо руками. "Не падай в обморок", - говорит она себе. Только не вздумай это делать.

Когда она снова чувствует себя хорошо—настолько хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах, которые очень напряжены,—она открывает свой ноутбук и отсылает материал, который дал ей Брэд Белл. Она не утруждает себя добавлением сообщения. Фотографии - это послание.

А потом она ждет.

Через одиннадцать минут у нее загорается телефон. Она сразу же хватает трубку, но прежде чем ответить, дает ему прозвонить четыре раза.

Он даже не потрудился поздороваться. - Это ничего не доказывает.” Это все еще прекрасно модулированный тон ветерана телевидения, но вся теплота ушла из него. “Ты ведь это знаешь, верно?”

- Подожди, пока люди не сравнят твою фотографию в роли Филипа Ханнигана с той, на которой ты стоишь перед школой с пакетом в руках. Фальшивые усы никого не обманут. Подождите, пока они не сравнят спектрограмму голоса Филипа Ханнигана со спектрограммой голоса Чета Ондовски.”

- О ком это ты говоришь, Холли? В полицию? Они бы посмеялись над тобой прямо на станции.”

“О нет, только не в полицию” - сказала Холли. “Я могу сделать кое-что получше. Если ТМЗ не заинтересуется, то сплетничать будет Обжора. Или Дипдив. А отчет о труде-они всегда любят всякие странности. По телевизору есть Inside Edition и Знаменитость. Но знаете ли вы, куда я пойду в первую очередь?”

На другом конце провода воцарилась тишина. Но она слышит, как он дышит.

Его дыхание.

“Вид Изнутри, - говорит она. “Они работали с историей о ночном летуне больше года, стройный человек-два. Эти истории они считают абсолютно сухими. У них все еще тираж более трех миллионов, и они это съедят.”

- Никто в это дерьмо не верит.”

Это неправда, и они оба это знают.

“Они в это поверят. У меня есть много информации, Мистер Ондовски, которую вы, репортеры, называете глубоким фоном, и когда она выйдет наружу—если она выйдет—люди начнут копаться в вашем прошлом. Все ваши посты. Ваше прикрытие не просто развалится, оно взорвется.- Как бомба, которую ты подложил, чтобы убить этих детей, - думает она.

Ничего.

Холли грызет костяшки пальцев и ждет, пока он ответит. Это очень тяжело, но она справляется.

Наконец он спрашивает: "Откуда у тебя эти фотографии? Кто тебе их дал?”

Холли знала, что это произойдет, и знала, что должна дать ему что-то. - Человек, который уже давно следит за тобой. Вы его не знаете и никогда не найдете, но вам также не нужно беспокоиться о нем. Он очень стар. А вот о чем тебе стоит беспокоиться, так это обо мне.”

Снова долгая пауза. Теперь одна из костяшек Холли кровоточит. Наконец приходит вопрос, которого она так долго ждала: "Чего ты хочешь?”

- Я расскажу тебе завтра. Ты встретишься со мной в полдень.”

“У меня есть задание—”

- Отмени его, - приказывает женщина, которая когда-то бежала по жизни с опущенной головой и сгорбленными плечами. “Теперь это твое задание, и я не думаю, что ты хочешь его провалить.”

- Где именно?”