Если она кровоточит

Он играл в русскую рулетку с одним из Папиных пистолетов и снес себе голову.

Он напился, упал с лестницы и сломал себе шею.

Ни одна из этих историй не была правдой.

Билли Боган был тем, кто сказал мне, как только он сел в короткий автобус. Его буквально распирало от этой новости. Он сказал, что одна из маминых подруг из Гейтс-Фоллз позвонила ему и все рассказала. Его друг жил через дорогу и видел, как тело выносили на носилках, а вокруг него толпились янки, крича и плача. Похоже, даже у изгнанных хулиганов были люди, которые их любили. Как читатель Библии, я мог даже представить себе, как они рвут на себе одежду.

Я тут же подумал—и с чувством вины-о звонке, который сделала мистеру Харригану. Я сказал себе, что он мертв и не может иметь к этому никакого отношения. Я сказал себе, что даже если бы подобные вещи были возможны за пределами комиксов ужасов, я не хотел специально желать смерти Кенни, я просто хотел, чтобы меня оставили в покое, но это казалось каким-то законным. И я все время вспоминал слова Миссис Гроган, сказанные на следующий день после похорон, когда я назвал Мистера Харригана хорошим парнем за то, что он включил нас в свое завещание.

Но я в этом не уверен. Да, он был честным человеком, но ты же не хочешь быть на его плохой стороне.

Дасти Билодо был на плохом счету у Мистера Харригана, и Кенни Янко, конечно же, тоже, потому что избил меня, когда я не стал чистить его гребаные ботинки. Только у Мистера Харригана больше не было плохой стороны. Я все время повторял себе это. У мертвых людей нет плохих сторон. Конечно, телефоны, которые не были заряжены в течение трех месяцев, не могут звонить, а затем воспроизводить сообщения (или принимать их). . . но тут ответил телефон Мистера Харригана, и я услышал его ржавый старческий голос. Поэтому я чувствовал себя виноватым, но в то же время испытывал облегчение. Кенни Янко никогда не вернется ко мне. Он был вне моей дороги.

Позже в тот же день, во время моего свободного периода, Мисс Харгенсен спустилась в спортзал, где я играл в баскетбол, и повела меня в холл.

“Ты сегодня хандрил на уроке, - сказала она.

“Нет, это не так.”

“Так оно и было, и я знаю почему, но я хочу тебе кое-что сказать. Дети твоего возраста имеют Птолемеевский взгляд на вселенную. Я достаточно молода, чтобы помнить.”

“Я не знаю, что именно—”

- Птолемей был римским математиком и астрологом, который верил, что Земля-это центр вселенной, неподвижная точка, вокруг которой вращается все остальное. Дети верят, что весь их мир вращается вокруг них. Это ощущение того, что ты находишься в центре всего, обычно начинает исчезать к тому времени, когда тебе исполняется двадцать или около того, но ты еще очень далек от этого.”

Она наклонилась ко мне очень серьезно, и у нее были самые красивые зеленые глаза. Кроме того, от запаха ее духов у меня слегка кружилась голова.

“Я вижу, что ты не следишь за мной, так что давай обойдемся без метафор. Если ты думаешь, что имеешь какое-то отношение к смерти мальчика Янко, то забудь об этом. Я видела его записи, и он был ребенком с серьезными проблемами. Домашние проблемы, школьные проблемы, психологические проблемы. Я не знаю, что случилось, и не хочу знать, но я вижу здесь благословение.”

- Что?- Переспросил я. - Что он больше не сможет меня бить?”

Она рассмеялась, обнажив такие же красивые зубы, как и все остальное. “Опять этот Птолемеевский взгляд на мир. Нет, Крейг, счастье в том, что он был слишком молод, чтобы получить лицензию. Если бы он был достаточно взрослым, чтобы водить машину, то мог бы взять с собой и других детей. А теперь возвращайся в спортзал и покидай мяч в корзину.”

Я хотел было уйти, но она схватила меня за запястье. Одиннадцать лет спустя я все еще помню то электричество, которое почувствовал. - Крейг, я никогда не смогу радоваться, когда умирает ребенок, даже такой плохой актер, как Кеннет Янко. Но я могу радоваться, что это был не ты.”

Внезапно мне захотелось рассказать ей все, и я мог бы это сделать. Но как раз в этот момент прозвенел звонок, двери класса открылись, и коридор наполнился болтающими детьми. Мисс Харгенсен пошла своей дорогой, а я-своей.

В тот вечер я включила телефон и сначала просто смотрела на него, собираясь с духом. То, что Мисс Харгенсен сказала сегодня утром, имело смысл, но Мисс Харгенсен не знала, что телефон Мистера Харригана все еще работает, а это было невозможно. У меня не было возможности сказать ей об этом, и я верил—как оказалось, ошибочно,—что никогда не скажу.

На этот раз ничего не получится, сказал я себе. Это был последний всплеск энергии, вот и все. Как лампочка, которая ярко вспыхивает перед тем, как погаснуть.

Я нажал на его контакт, ожидая—на самом деле надеясь-тишины или сообщения о том, что телефон больше не работает. Но телефон зазвонил, и через несколько гудков Мистер Харриган снова оказался у меня в ухе. “Я сейчас не отвечаю на звонки. Я перезвоню вам, если это будет уместно.”

“Это Крейг, Мистер Харриган.”