Если она кровоточит

“Так и будет, - сказал я, но, конечно же, ошибся, а Дэйв был прав.

День Дина Уитмора в суде наступил в июле того же года. Ему дали четыре года условно, если он согласится лечь в реабилитационный центр и сможет сдавать случайные анализы мочи в течение тех же четырех лет. Я снова работал на предприятии, причем как наемный работник (только на полставки, но все же). Я был втянут в общественные дела и время от времени снимался в полнометражных фильмах. На следующий день после вынесения Уитмором приговора—если это вообще можно так назвать-я высказал свое возмущение Дейву Гарденеру.

- Я знаю, это отстой, - сказал он, - но ты должен повзрослеть, Крейги. Мы живем в реальном мире, где деньги говорят, а люди слушают. Деньги перешли из рук в руки в деле Уитмора где-то по ходу дела. Ты можешь на это рассчитывать. А теперь разве ты не должен дать мне четыреста слов на Ярмарке Ремесел?”

Реабилитационного центра-возможно, с теннисными кортами и лужайкой для гольфа—было недостаточно. Четырех лет анализов мочи было недостаточно, особенно если вы могли заплатить кому-то за предоставление чистых образцов, если заранее знали, когда будут проводиться анализы. Уитмор, вероятно, так и сделает.

Когда тот август сгорел дотла, я иногда вспоминал африканскую пословицу, которую читал на одном из своих занятий: когда умирает старик, горит библиотека. Виктория и Тед не были старыми, но почему-то это было еще хуже, потому что любой потенциал, который у них мог быть, никогда не будет реализован. Все эти дети на похоронах, как нынешние студенты, так и недавние выпускники, такие как я и мои друзья, предположили, что что-то сгорело и никогда не сможет быть восстановлено.

Я вспомнил ее рисунки листьев и ветвей деревьев на доске, красивые вещи, сделанные от руки. Я вспомнил, как мы чистили биолабораторию по пятницам после обеда, а потом на всякий случай делали химическую половину лаборатории, как мы оба смеялись над этой вонью, а она гадала, не превратится ли какой-нибудь студент-химик из Доктора Джекила в мистера Хайда и не будет ли он бесноваться по коридорам. Я вспомнил, как она сказала: "Не вини себя, когда я сказал ей, что не хочу возвращаться в спортзал после того, как Кенни избил меня". Я подумал об этих вещах, о запахе ее духов, а потом вспомнил об ублюдке, который убил ее, окончив реабилитационный центр и отправившись по своим делам, счастливый, как воскресенье в Париже.

Нет, этого было недостаточно.

В тот же день я вернулся домой и принялся рыться в ящиках комода в своей комнате, не вполне сознавая, что именно ищу . . . или почему. Того, что я искал, там не было, что было одновременно разочарованием и облегчением. Я уже собрался уходить, но потом вернулся и встал на цыпочки, чтобы осмотреть верхнюю полку в моем шкафу, где обычно скапливался хлам. Я нашел старый будильник, айпод, который сломался, когда я бросил его на подъездной дорожке во время катания на скейтборде и путаницу наушников. Там была коробка с бейсбольными карточками и стопка комиксов про Человека-Паука. На самом заднем сиденье лежала толстовка "Ред Сокс", слишком маленькая для того тела, в котором я теперь обитал. Я поднял его и увидел под ним айфон, который отец подарил мне на Рождество. Еще в те времена, когда я был шримпскуиком. Зарядное устройство тоже было там. Я включил старый телефон, все еще не вполне понимая, что я задумал, но когда я думаю о том дне сейчас—не так уж много лет назад—я думаю, что мотивирующей силой было то, что Мисс Харгенсен сказала мне, когда мы чистили раковины химической лаборатории: человек не должен звонить, если он не хочет ответа. В тот день я тоже хотел его получить.

Скорее всего, он даже не зарядится, сказал я себе. Он там уже много лет пылится. Но это было так. Когда я поднял его той ночью, после того как папа лег спать, я увидел значок полной батареи в правом верхнем углу.

Старик, расскажи о своих путешествиях по полосе памяти. Я видел электронные письма с давних времен, фотографии моего отца с тех пор, как его волосы начали седеть, и IMS туда и обратно между мной и Билли Боганом. Никаких новостей в них на самом деле нет, только шутки, и осветительная информация, как я только что пукнул, и острые вопросы, такие как ты делал свою алгебру. Мы были похожи на парочку ребятишек с банками из-под "Дель Монте", Соединенными длинной вощеной бечевкой. Вот к чему сводится большинство наших современных коммуникаций, если вдуматься: болтовня ради болтовни.

Я взял телефон с собой в постель, как и раньше, когда мне нужно было побриться, и когда целовать Реджину было очень важно. Только теперь кровать, которая когда-то казалась большой, казалась почти слишком маленькой. Я посмотрел через всю комнату на плакат с Кэти Перри, который повесил, когда она казалась мне в старших классах воплощением сексуального веселья. Теперь я был старше, чем этот креветочный писклявый мальчишка, и я был точно таким же. Забавно, как это работает.

"Если призраки и существуют, - сказала Мисс Харгенсен, - то наверняка не все они святы".