Если она кровоточит

“Надо же кого-то винить, - улыбнулся Марти. - Или кто-то еще.”

Сэм Ярбро встал, положил руку на поясницу, потянулся и поморщился. “Приношу свои извинения мистеру Споку, но это нелогично. Я полагаю, что тридцать девять лет-это довольно большой срок с точки зрения человеческой жизни, почти половина—но последний ледниковый период произошел совсем недавно. Не говоря уже о возрасте динозавров. Ну что, пошли?”

Они пошли, их тени вытянулись перед ними. Марти мысленно ругал себя за то, что проспал лучшую часть прекрасного дня. Ярбро двигался все медленнее. Когда они наконец добрались до кирпичной арки, обозначавшей вход в Харвест-Акрс, старый гробовщик снова сел.

“Пожалуй, я посмотрю на закат, пока немного не пройдет артрит. Не хотите ли присоединиться ко мне?”

Марти отрицательно покачал головой. - Пожалуй, я пойду дальше.”

- Проверь бывшую, - сказал Ярбро. “Я все понимаю. Было приятно поговорить с вами, мистер Андерсон.”

Марти двинулся было под арку, но тут же обернулся. - Чарльз Кранц что-то значит, - сказал он. “Я в этом уверен.”

“Может быть, ты и прав, - сказал Сэм, попыхивая трубкой, - но замедление вращения Земли-это уже слишком . . . нет ничего важнее этого, мой друг.”

Центральная магистраль застройки Харвест-Акрс представляла собой изящную обсаженную деревьями параболу, от которой расходились более короткие улицы. Уличные фонари, которые показались Марти похожими на те, что были в иллюстрированных романах Диккенса, зажглись, отбрасывая лунный свет. Когда Марти приблизился к Ферн-Лейн, где жила Фелиция, из-за угла появилась маленькая девочка на роликовых коньках. Она была одета в мешковатые красные шорты и футболку без рукавов с чьим-то лицом, возможно, рок-звездой или рэпером. Марти предположил, что ей лет десять или одиннадцать, и, увидев ее, очень обрадовался. Маленькая девочка на роликовых коньках: что может быть более нормальным в этот ненормальный день? В этом ненормальном году?

- Йоу, - сказал он.

- Йо, - согласилась она, но аккуратно развернулась на коньках, возможно, готовая бежать, если он окажется одним из тех Честеров-растлителей, о которых, без сомнения, предупреждала ее мать.

“Я собираюсь навестить свою бывшую жену, - сказал Марти, стоя на месте. - Фелицию Андерсон. А может быть, она уже вернулась к Гордону. Это была ее девичья фамилия. Она живет на Ферн-Лейн. Номер 19.”

Маленькая девочка повернулась на коньках-такое легкое движение, что Марти остался бы лежать плашмя на заднице. - О да, может быть, я уже видела тебя раньше. Синий "Приус"?”

“Да, это я.”

“Если ты пришел повидаться с ней, то почему она твоя бывшая?”

- И все же она мне нравится.”

“А ты не дерешься?”

“Мы привыкли. Теперь, когда мы бывшие, мы лучше ладим.”

- Миз Гордон иногда дает нам имбирное печенье. Я и мой младший брат Ронни. Мне больше нравится Ореос, но ... . .”

“Но ведь именно так крошится печенье, верно?- Сказал Марти.

- Нет, имбирные шишки не рассыпаются. По крайней мере до тех пор, пока ты не захрустишь ими во рту—”

В этот момент уличные фонари погасли, превратив главную улицу в лагуну теней. Все дома погрузились в темноту одновременно. В городе и раньше случались перебои, иногда на целых восемнадцать часов, но электричество всегда возвращалось. Марти не был уверен, что на этот раз все получится. Возможно, но у него было такое чувство, что электричество, которое он (и все остальные) принимал как должное всю свою жизнь, могло бы пойти по пути Интернета.

- Козявка, - сказала девочка.

“Тебе лучше пойти домой, - сказал Марти. “Без уличных фонарей здесь слишком темно для катания на коньках.”

- Мистер? Все ли будет в порядке?”

Хотя у него не было собственных детей, он учил их в течение двадцати лет и чувствовал, что, хотя вы должны сказать им правду, как только они достигнут шестнадцатилетнего возраста, добросердечная ложь часто была правильным путем, когда они были так молоды, как эта девочка. “Конечно.”

“Но посмотри, - сказала она и указала пальцем.

Он проследил за ее дрожащим пальцем до дома на углу Ферн-Лейн. В затемненном эркере, выходящем на небольшой участок лужайки, появилось чье-то лицо. Он появился в светящихся белых линиях и тенях, как эктоплазма на сеансе. Улыбающееся лунное лицо. Очки в черной оправе. Ручка поднята. Над ним-Чарльз Кранц. Под ним: 39 ВЕЛИКИХ ЛЕТ! СПАСИБО, ЧАК!

“Это происходит со всеми ними, - прошептала она.

И она была права. Чак Кранц вставал на передних окнах каждого дома на Ферн-Лейн. Марти обернулся и увидел дугу лиц Кранца, вытянувшихся позади него на главной улице. Десятки Чаков, а может быть, и сотни. Тысячи, если бы это явление происходило по всему городу.

- Иди домой” - сказал Марти, больше не улыбаясь. - Иди домой к своим маме и папе, малышка. Сделай это прямо сейчас.”

Она покатила прочь, ее коньки громыхали по тротуару, а волосы развевались за спиной. Он увидел красные шорты, а потом она исчезла в сгущающихся тенях.