Если она кровоточит

- Почему ты плачешь, Чарли? А потом: "я не хочу быть здесь!” Это не его стенторианский рев “Мистер Тиббс", скорее скулеж. Как ребенок, осознающий, что ему вот-вот сделают укол. Он отворачивается от слез Шарлотты и видит Джерома, входящего со своим багажом. - Вот он! Вот так! Что ты делаешь с этими ловушками? Они же мои!”

“Ну, - говорит Джером, но, похоже, не знает, как продолжать.

Старички возвращаются из своей поездки в боулинг, где Холли уверена, что было скатано очень много желобчатых шаров. Служащий, который поднял руки, чтобы остановить движение, присоединяется к медсестре, которая, кажется, появилась из ниоткуда. Она широка в плечах и толста в бицепсах.

Эти двое приближаются к Генри и нежно берут его за руки. “Пойдем туда” - говорит парень из боулинга. - Взгляни на новую кроватку, брат. Посмотрим, что ты думаешь.”

- Подумать о чем?- Спрашивает Генри, но он уже идет.

“Ты что-то знаешь?- говорит медсестра. - Игра идет в общей комнате, и у нас есть самый большой телевизор, который вы когда-либо видели. Вам будет казаться, что вы находитесь на пятидесятиярдовой линии. Мы быстренько осмотрим твою комнату, а потом вы сможете посмотреть.”

- И еще много печенья, - говорит Миссис Брэддок. - Свежая выпечка.”

“Это из-за Браунов?- Спрашивает Генри. Они приближаются к двойным дверям. Он скоро исчезнет за ними. "Где,-думает Холли, - он начнет проживать свой затуманенный остаток жизни".

Медсестра смеется. “Нет, нет, только не Брауны, они тут ни при чем. Вороны. Долбите их и колите!”

- Хорошо, - говорит Генри, а затем добавляет то, что он никогда бы не сказал, пока его нервные реле не начали ржаветь. “Все эти коричневые-просто кучка придурков.”

А потом он исчез.

Миссис Брэддок лезет в карман своего платья и протягивает Шарлотте салфетку. “Для них совершенно естественно расстраиваться в день переезда. Он успокоится. У меня есть еще кое-какие бумаги для вас, если вы не против, Миссис Гибни.”

Шарлотта кивает. Поверх промокшего букета салфеток у нее красные слезящиеся глаза. Это та самая женщина, которая ругала меня за то, что я плачу на людях, - удивляется Холли. Та самая, которая велела мне перестать быть центром внимания. Это расплата, и я могла бы обойтись и без нее.

Еще один санитар (в лесу их полно, думает Холли) материализовался и грузит выцветшие клетчатые сумки дяди Генри и его костюм от "Брукс Бразерс" на тележку, как будто это просто еще один отель "Холидей Инн" или мотель № 6. Холли смотрит на это и сдерживает слезы, когда Джером нежно берет ее за руку и выводит на улицу.

Они сидят на холодной скамейке. “Я хочу сигарету, - говорит Холли. - Впервые за долгое время.”

- Притворись, - говорит он и выдыхает струю морозного воздуха.

Она вдыхает и выдыхает свое собственное облако пара. Она притворяется.

7

Они не остаются на ночь, хотя Шарлотта уверяет их, что там достаточно места. Холли не нравится думать о том, что ее мать проведет эту первую ночь одна, но она не может остаться. Это не тот дом, где выросла Холли, но женщина, которая живет здесь, - та женщина, с которой она выросла. Холли очень отличается от бледной, курящей сигареты, пишущей стихи (плохие стихи) девочки, которая выросла в тени Шарлотты Гибни, но это трудно вспомнить в ее присутствии, потому что ее мать все еще видит в ней ущербного ребенка, который ходил повсюду с опущенными плечами и опущенными глазами.

На этот раз Холли ведет первой, а Джером делает все остальное. Уже давно стемнело, когда они видят огни города. Холли дремала взад и вперед, рассеянно думая о том, что дядя Генри принял ее за Джейни, женщину, которую взорвали в машине Билла Ходжеса. Это приводит ее блуждающий ум обратно к взрыву в средней школе Макриди и корреспонденту с оторванным карманом и кирпичной пылью на руках. Она помнит, как думала, что в ту ночь он был каким-то другим.

Ну конечно, думает она, пока дрейфует к следующей дюжине. В промежутке между первым бюллетенем в тот день и специальным отчетом в тот же вечер Ондовски помогал обыскивать завалы, таким образом переходя от репортажа к тому, чтобы стать его частью. Это бы все изменило—

Внезапно ее глаза распахиваются, и она резко выпрямляется, напугав Джерома. - Что? Ты в порядке Ри—”

“Родимое пятно!”

Он не понимает, о чем она говорит, и Холли это не волнует. Возможно, это вообще ничего не значит, но она знает, что Билл Ходжес поздравил бы ее с таким замечанием. И, клянусь ее памятью, то, что дядя Генри сейчас теряет.

“Чет Ондовски, - сказала она. - Корреспондент Новостей, который первым оказался на месте происшествия после взрыва школы. Во второй половине дня у него была родинка возле рта, но когда в десять часов вечера пришло специальное сообщение, ее уже не было.”

- Слава Богу, что у нас есть Макс Фактор, А?- Говорит Джером, съезжая с автострады.