Если свекровь — ведьма

– Я не люблю кофе, – сморщилась я. – Он горький.

– А водка? – спросил Ганс. – Сладкая?

– Нормальная, – сказала я.

– Вам надо протрезветь, – ласково сказала стюардесса.

– Нет, – помотала я головой. – Мне надо опьянеть еще больше. Чтобы не думать.

– Вы уже не думаете, – сказал Ганс.

– Я провожу вас к вашему месту, – предложила стюардесса.

– Я сама уйду, – махнула я рукой. И что я, в самом деле, к летчику прицепилась. Пойду лучше наколдую себе еще водки или ликера. Эх, у меня ведь колдовство умыкнули. И что за жизнь?

Я вернулась в салон. Двое голубков по-прежнему дрыхли. Бондин поднял на меня глаза:

– Поговорили?

– Угу. – Я уселась в кресло рядом с ним.

– Что говорят?

– Кофе пейте, говорят.

Он засмеялся. Потом сказал:

– А я никогда не видел Ганса лично.

– И не увидите, без очков, – сказала я.

– А, вы о том, что он призрак.

– А вы знали?

– Разумеется. Это есть на всех их плакатах и в рекламных буклетах. – Он достал журнальчик из бокового кармашка кресла и подал мне.

На обложке красовалось крыло самолета, а под ним было написано: «Незаметный капитан Ганс гарантирует, что ты и не заметишь, как очутишься на месте!»

– Перстень поверни, – посоветовал мне Бондин.

Ах, вот оно что. Главного на картинке я и не заметила: на крыле самолета сидел человечек в треуголке и с черной повязкой на глазу.

– Это так странно, – я положила брошюру на стол, – что призрак управляет самолетом.

– Это редкость, но не странность, – сказал Бондин.

Красивая и изящная в своей черной форме, подошла стюардесса Фиалка, соблазнительно улыбнулась инспектору, продемонстрировав отсутствие зуба, и протянула черную изогнутую э-э… палочку? Сказала:

– Вас к телефону, инспектор.

Бондин приложил трубку-палку к уху, сказал «алло». Кто бы мог звонить ему прямо в самолет?

Бондин произнес:

– Да. Взял… Да. Толстый блокнот.

И потом слушал молча, а кто-то тараторил в трубку, будто шмель гудел. Инспектор улыбнулся насмешливо и даже прикрыл глаза. Но продолжал молча слушать.

Так прошло чуть ли не полчаса! Меня разбирало любопытство. Может, это радио, которое на местном самолетном жаргоне называют телефоном?

Бондин сказал:

– Да. Я все записал. Отлично. Пока, – и нажал на невидимую кнопку сбоку трубки.

Записал, значит?

– Куда записал? – поинтересовалась я нагло.

Он усмехнулся:

– Подслушивать чужие телефонные разговоры нехорошо.

– Если это такой секрет, шли бы и разговаривали в туалете.

– В следующий раз так сделаю, – сказал он.

Совершенно невыносимый тип.

Подошла Фиалка, снова улыбнулась Бондину, и только хотела забрать у него трубку, как вдруг самолет снова качнуло, и стюардесса, не удержавшись на своих высочайших каблуках, взвизгнула и полетела прямо на инспектора. Бондин ловко поймал ее. Треуголка упала на пол около меня. Стюардесса выпрямилась, ее черные длинные волосы, освобожденные от головного убора, рассыпались по плечам. Сидя у Бондина на коленях, она сказала томно:

– Извините, инспектор.

Инспектор слегка смутился:

– Да ничего. Вы как?

– Очень хорошо, – сказала она, не сводя с него глаз и хлопая ресницами.

Я подала ей треуголку.

– Спасибо, – сказала она не обернувшись. Потом, будто нехотя, поднялась, собрала в узел волосы и надела шляпу.

Бондин протянул ей телефон. Она взяла его, подмигнула Бондину и скрылась за шторками.

Ну и нахалка эта стюардесса.

– Она нарочно на вас упала, – сказала я Бондину.

– Это качка, – сказал он.

– Ну да, как же.

– Вот. Опять…

– Да совсем чуть-чуть. Не сваливаться же прямо на людей!

Он посмотрел на меня странно и сказал насмешливо:

– Мне приятно, что вы так за меня переживаете.

– И вовсе я не… – Я что, черт возьми, его приревновала? – Просто это…

Он сказал:

– Это Жасмин звонила.

– Да? – Слава богу, он ушел от неловкой ситуации.

– Она все это время проводила беседы с Реймсами и теперь подробно доложила мне о нарушениях.

– И просила, чтобы вы их записали? – догадалась я.

– Ага, – улыбнулся он.

– Но вы не…

– Я не люблю бумажной работы, – сказал он беззаботно.

– А новостей о Мише нет? – заволновалась я.

– Я бы сразу сказал, – сухо ответил он. Потом сообщил: – Есть кое-что другое интересное. Жасмин поняла по обмолвкам гостей и прислуги, что где-то в поместье есть повар. Но найти его ей не удалось. А вот что более любопытно. Когда кто-то, – он поднял одну бровь, будто знал, кто, – нажал кнопку вызова инспекции, система не посчитала повара. Шестьдесят пять человек, из которых тринадцать – прислуга, и трое – хозяева.

– И пять привидений, – подсказала я.

– Привидений система не учитывает… Итак, два человека сбежало, Весловских я отпустил домой, двое поехали со мной. Осталось пятьдесят девять. Жасмин переписала всех. И повара среди них нет, – он посмотрел на меня.

– Надо же, – равнодушно сказала я. Откуда мне знать, почему их дурацкая система не посчитала этого чокнутого повара. Может, она считает только нормальных?

– Он точно был вчера на территории, когда нажали кнопку? – спросил меня Бондин.

Еще как был. Когда я нажимала кнопку, он гнался за мной чуть ли не с топором.

Инспектор выжидательно смотрел на меня.

– Не помню, – сказала я.

– Вот и все так ответили, – улыбнулся он углом рта.