Если верить Хэрриоту…

Однако сразу должна оговориться: «последовала» — слово не совсем точное. Кобыла шла, куда ей хотелось, а я только прилагала все усилия к тому, чтобы рано или поздно ее прогулочный маршрут пролег достаточно близко к случной конюшне. Богиня же явно наслаждалась путешествием, и единственное, что могло отравлять ей жизнь, было отсутствие рядом жеребенка. Из-за этого она постоянно порывалась вернуться в конюшню, и трудненько порой становилось понять, чего она хочет больше — снова увидеть своего малыша или же с пользой провести время на свежем воздухе.

Описав почти полный круг по заводу, мы наконец приблизились к случной конюшне. Широкие двери сбоку были распахнуты, указывая, куда заходить. Там нас уже ждала техник-осеменатор, девушка не намного старше меня, о которой я успела услышать лестные слова от Альбины, и моя бригадирша, приветствовавшая меня словами:

— Долго же ты копалась!

В середине стоял станок, немного похожий на те, в которых я еще в Шаморге доила коров. Те же железные трубы перекрытия, тот же настил — только впереди все закрывалось наглухо.

Богиню у меня забрали, и двое конюхов завели ее в станок, где я, поскольку меня никто не просил выйти, смогла воочию пронаблюдать за подготовкой кобылы к случке.

До сей поры я была знакома только с искусственным осеменением — техник надевает резиновую перчатку, берет шприц с подготовленным к введению размороженным семенем и вводит все это в корову. Та при этом стоит как вкопанная. Но с лошадьми дело другое. Кобыле не объяснишь, что с нею собираются делать, и вот двое конюхов одевают на Богиню случную шлею — петлю типа легкого хомута на шею, к которой прикрепляют два ремня. Эти ремни охватывают задние ноги лошади чуть выше бабок, не давая ей брыкнуть — чего ей явно хочется. Обездвиженная таким образом кобыла готова к случке. И тут-то к ней подводят жеребца.

Здесь я должна сделать маленькое отступление от темы. Так в большинстве случаев случают не совсем ценных животных — просто дают разрядку жеребцам-пробникам. В любом хозяйстве содержат не только лошадей какой-то одной породы — в Прилепах это русские рысаки, — но и непременно других. Как правило, это тяжеловозы, используемые для подсобных работ, и несколько лошадей верховых пород, чаще всего полукровки. Так вот, естественная случка применяется крайне редко — только в случае, если хотят получить жеребенка от кобыл неосновной породы или когда хотят дать разрядку жеребцу-производителю. Но если кобыла назначена к случке с рекордсменом породы, то уж тогда прибегают к искусственному осеменению.

Мне однажды пришлось наблюдать естественную случку — в павильоне. Кобыла и жеребец были практически свободны — она была привязана за недоуздок, а его удерживали подсобные рабочие — чтоб потом было легче отвести назад. Я наблюдала в приоткрытую дверь: кобыла сперва кокетничала, приподнимала то одну, то другую заднюю ногу, обещая брыкнуть, прижимала уши, повизгивала и вертелась. Но жеребец, хоть и трясся от нетерпения, уверенно кружил вокруг, толкая ее носом, пофыркивая и выгибая шею дугой. Он изо всех сил желал понравиться, и кобыла наконец смягчилась. Она замерла, подняв хвост и вытянув шею, и жеребец, взмыв на дыбы, оседлал ее… Дальше следовала смесь эротического фильма и учебника по разведению, но в конце концов заметно присмиревшего жеребца чуть не силком стащили с кобылы и увели.

Что же касается Богини, то подготовка заняла больше времени, чем сама процедура, и мне даже неохота ее описывать. Когда размягченная присутствием жеребца-пробника кобыла дала понять, что готова к случке, провели обычное искусственное осеменение. Я уже собралась уводить лошадь назад, и бригадирша бросила мне неожиданно:

— Вот видишь, как все быстро… А из-за тебя провозились лишних полчаса!

Она меня явно невзлюбила — по крайней мере, Лене не доставалось и половины моих нареканий. Когда же я вечерами принималась жаловаться, что придирок больше, чем попыток по-человечески разобраться и просто подсказать новичку, Лена мне возражала:

— Она все правильно говорит…

А что «правильно»? Мало сена раздаю лошадям? А мне кто показывал, сколько надо давать?.. Не могу справиться со строптивой кобылой? Зато я их не бью и не обзываю сотней далеко не лестных эпитетов, как другие!.. Медленно работаю? А кто из новичков когда мог в первый день обогнать мастера? Кроме того, не забывайте — я городская, и это пока еще нигде не считалось пороком!

Наша необъявленная война с бригадиршей продолжалась почти две недели, все то время, что я проработала на маточнике, но последней каплей стала Капель.

Это не каламбур. Капелью звалась молодая — всего четырех лет — кобылка. У нее еще не было жеребят, она поступила на завод как племенная матка в том же году. Стройная, изящная, рыженькая лошадка сразу полюбилась мне и запомнилась единственная из всего отделения, где я успела проработать от силы один день.