Если верить Хэрриоту…

Этому огромному серо-черному, с подпалинами, псу не хватало лишь повязки через глаз для полного сходства с кровожадными морскими разбойниками. Он сторожил дом и двор, находившийся от нас через огород. Рядом располагались детский сад и небольшой пустырь. Через него так удобно было срезать угол — но при условии, что никто не подходит к высокому тесовому забору ближе чем на пять шагов. И тем более не приближается к калитке. Стоило кому-то забыться и пересечь невидимую границу, как раздавался мощный басистый лай, перемежающийся рычанием, полным еле сдерживаемого бешенства. Гремела цепь — Пират в ярости кидался навстречу незваным гостям. В том доме жили наши друзья, но, чтобы вызвать их погулять, мы проходили окольным путем — сначала забирались в детский сад, подходили к забору с другой стороны и уж тогда старались привлечь внимание хозяев.

Наш страх перед Пиратом был так велик, что, когда его пускали погулять — снимали цепь и распахивали калитку на улицу, — мы за версту обходили неспешно бредущего по середине дороги зверя. К нему никто не решался приблизиться, и потому мало кто знал его истинный характер.

А Пират, как ни странно, тянулся к детям, хоть и считал их явной ошибкой природы. С его точки зрения, если хозяева заводят этих существ, значит, от них тоже есть какая-то польза. Пока неизвестно какая, но на всякий случай надо их охранять — а вдруг?

В тот день к нам на двор завезли гору песка — дядя решил заасфальтировать подъезд к дому, потому что в земле уже отпечатались две глубокие, по щиколотку, колеи, в которых вечно стояли грязь и вода. Машина вывалила гору песка и укатила, но еще прежде, чем она отъехала, мы уже собрались вокруг кучи и, еле дождавшись, пока освободится место, с визгом бросились рыться в песке. Он был чуть-чуть влажный, только что намытый с карьера, из него отлично возводились высокие стены крепостей и заколдованные замки.

Около одной кучи собрались ребята из трех-четырех окрестных домов. Я знала только внучку тети Маши, Лену, ее брата и двух девчонок из дома за огородом.

Конечно, явились и собаки. Каштанка как заведенная вертелась рядом, отчаянно крутя хвостом и демонстрируя беззаветную любовь ко всему человечеству. Булька тут же принялась рыться в куче, фыркая, если песок забивался в усы и нос, — всеми силами оправдывала звание норной собаки. Тошка приплелся вперевалочку — перенял походку матери — и, не долго думая, плюхнулся на песок, перекатился на живот и вытянул вперед лапы, умильно посматривая на нас.

— Тошка пришел! Глядите, какой он забавный!

На миг отвлекшись от постройки замка, мы всем скопом набросились на пса, затормошили его. Чувствуя себя в центре внимания, Тошка скалился, точно улыбался, и усиленно вилял хвостом. Его старший брат Шарик, рано начавший седеть матерый пес, сопровождавший внуков тети Маши, оставался в сторонке и с молчаливым неодобрением смотрел на это зрелище. Шарик явно не умел веселиться и осуждал тех, кто предается веселью.

Кто придумал первым посыпать собаку песком, я не помню, но в следующий миг на Тошку обрушился целый дождь. Лежать в окружении любящих его детей было удовольствием для этого пса (он даже с нами на пруд ходил — не потому, что любил купаться, а просто лежал рядом и наслаждался обществом). Но на сей раз эти же самые дети перешли все границы. Вывернувшись из наших рук, Тошка вскочил, отряхнулся и отбежал. Усевшись подальше, в кустах, он принялся отчаянно вычесывать песок из густой красивой шерсти. Шарик проводил его спокойным взглядом: «Ну что? Поиграл?» «Да отстань ты! Вечно про одно и то же зудишь», — мог бы ответить Тошка, если бы умел разговаривать.

И тут на сцене появился Пират.

Он вышел из-за поворота и остановился, сверху вниз глядя на возившихся в песке детей и вертевшихся рядом собак. Появление пса номер один мигом заставило их забыть про свои дела, и вся четверка бросилась здороваться. Пират со спокойным достоинством обнюхался с каждой собакой, не забывая никого — даже подкатившего от своей калитки мелкого кусачего псенка-лошадника. Пират был признанным вожаком собак всего переулка, а попади он к волкам, то и там смог бы завоевать уважение к своей особе.

Исполнив ритуал приветствия, собаки разошлись по своим делам: псенок-лошадник кинулся под защиту родного дома, Булька вернулась к рытью нор в песке, Каштанка как раз в этот миг увидела проходившие мимо ноги, которые она еще не облаивала сегодня, и бросилась за ними (то, что это был ее хозяин, вернувшийся домой на обед, ее ничуть не волновало), Шарик с Тошкой куда-то делись, и с нами остался один Пират.

Лишь двое знали его близко, для остальных огромный зверь был неизвестным и опасным существом, которого нельзя не бояться. Но прежде чем мы решили, что делать, Пират спокойно подошел к куче песка и, помедлив, плюхнулся на нее, раскидав лапы.