Если верить Хэрриоту…

Его горбоносая морда с мелкими рыжинками в темной шерсти оказалась так близко, что мы как-то сразу забыли про страх. Пес лежал на песке совсем близко, и мне ужасно хотелось погладить его пушистую жесткую шерсть — толстую шею, лобастую голову, мощную спину. Я как раз накануне прочла «Белый Клык» Джека Лондона и представляла себе главного героя именно таким — разве что ростом повыше. Но стоило мне протянуть руку, как Пират повернул ко мне голову, и взгляд его светлых, по-волчьи янтарных глаз остановился на мне.

«Ну, — спросил этот взгляд, — что дальше?»

Показалось мне или нет, но верхняя губа Пирата чуть дрогнула. Однако даже этого предположения хватило, чтобы я отодвинулась подальше.

Пират лежал, внимательно и лениво поглядывая на нас. Он явно был «не на работе», и понемногу мы расслабились под его не по-собачьи пристальным взглядом. Зверь разлегся почти посередине кучи, в конце концов его вытянутые передние лапы начали нам мешать — прямо под ними должен был пройти очередной тоннель. А Пират, словно понимая, в чем дело, еще и перекатился на бок, развалившись так, словно лежал дома на солнышке. При этом одна его лапа, нечаянно съехав по склону, угодила на свежевозведенную стену и разрушила ее.

— Ах так! — Оля, одна из его младших хозяек, схватила полную горсть песка и высыпала на бок Пирата.

Пес поднял голову, внимательно посмотрел на девочку и лег ровнее. Но при этом хвостом зацепил еще одну часть замка…

— Ну, держись! — Уже и ее сестра подгребла к собачьему боку песок.

Пират не пошевелился.

— Давайте его закопаем!

Не помню, кому первому в голову пришла эта идея, но уже через несколько секунд мы трудились вовсю. В ход пошли все подручные средства. На Пирата горстями и совками сыпался песок, а огромный пес терпеливо и с достоинством лежал в центре кучи, снисходительно снося наши забавы. Он только поводил мордой из стороны в сторону, словно следя за тем, чтобы мы не перестарались. Постепенно под слоем песка исчез его хвост, лапы, бока, спина… На поверхности торчала уже одна голова на гордо поднятой толстой шее.

Здесь наш строительный пыл немного поугас, и мы начали не только сыпать песок, но и разравнивать его, прихлопывая ладонями, чтобы было красиво. Пират терпел и это, но когда маленький брат Лены стал колотить его по спине лопаткой, желая выровнять песок, ангельское терпение пса истощилось. На поверхности к тому времени оставалась только голова Пирата — мы засыпали даже ошейник. Неизвестно, дал бы он добраться до головы и ушей, но, когда его начали колотить лопаткой, решил, что с него хватит. Он легко стряхнул с себя песок и встал. Не давая нам опомниться, сошел с кучи, отряхнулся, взметая в стороны фонтаны песка, и удалился величественной походкой лорда, соизволившего немного почувствовать себя простым смертным.

Пират вообще довольно много времени проводил не на привязи, но в переулке его видели редко. Чаще всего когда он направлялся куда-то широкой, немного косолапой походкой или возвращался из своих загадочных странствий. Бывали дни, когда он уходил на сутки и больше, но неизменно возвращался — всегда целый и невредимый, уверенный в себе.

Лишь однажды мне удалось немного приоткрыть завесу над тайной его похождений.