Если вы не бессмертны

На вечно безоблачном небе сияло солнце, переливаясь всеми оттенками желтого, голубого и фиолетового, от чего на скалах играли разноцветные блики. Сколько раз за две тысячи лет Одинокий Лот видел этот пейзаж, который сменялся только абсолютной темнотой, когда в Долине Радуг наступала ночь. Но никогда солнце, светлое фиолетовое небо, розоватый песок и раскрашенные солнцем в разные цвета скалы, не казались Одинокому Лоту такими прекрасными.

Н-да… Инга вытянулась на кровати. А пишет этот Аникшин очень даже неплохо. Писал бы лучше романы. А вот дальше — очень интересно…

С не известно, откуда взявшейся силой Одинокий Лот легко отломил от скалы острый осколок и вскрыл им себе вены. Горячей зеленой жидкостью мудрец в экстазе писал на скале то, что диктовал ему Голос, не понимая значения услышанного. Одинокий Лот слышал только величественный гул, а его рука сама выводила письмена.

Когда гул смолк, Одинокий Лот ощутил такое умиротворение, что почти забыл о том, что бессмертен. Мысль, которая не давала ему покоя столько сотен лет!

Невольно мудрец залюбовался солнцем, и лицо его, с огромным крючковатым носом, тонкими губами и маленькими, наполненными мудростью и добротой глазами, было в эти мгновения прекрасным.

«Пророчество!» — вспомнил Одинокий Лот и рассмеялся так громко, что смех его эхом отозвался по всей Долине Скал. Как он мог забыть о Пророчестве — смысле всей своей бесконечной жизни! «Странно, должно быть, — подумал Одинокий Лот. — Столько сотен лет в Долине Скал не слышали веселого смеха. Тихий, нежный смех Эрниста не в счет!»

Эта мысль еще больше развеселила Одинокого Лота, и он рассмеялся еще громче, так, что из глаз его брызнули слезы.

Мудрец бросил взгляд на свою руку. Рана уже успела затянуться, оставив только белый след.

Одинокий Лот вздохнул и перевел взгляд на Пророчества.

Первое из них «Каждый, прозревший трижды, станет тенью», Одинокий Лот написал две тысячи с лишним лет назад, незадолго до того, как Мун- Слепец стал тенью. Ужасное пророчество, которое заставило Одинокого Лота от отчаяния замолчать на двести лет. Но когда эти двести лет истекли, Одинокий Лот снова ощутил Озарение, и новое пророчество вселяло надежду.

«Бессмертные покинут Долину Скал и обретут Избавление».

Одинокий Лот улыбнулся, вспомнив, как роптали тогда Бессмертные и особенно Слепцы. Ведь в пророчестве ничего не говорилось о Слепцах и о Муне- Тени. Но бедняга Мун уже не может ничего сказать… Как требовали, чтобы он, мудрейший из бессмертных, рассказал им, когда и как они обретут долгожданное Избавление. Если бы это зависело от него! Но все, что он мог — это ждать нового озарения, которое откроет Истину.

И вот… наконец!…

Предвкушая близкое блаженство, Одинокий Лот с улыбкой начал читать то, что вывела его рука:

«Слепец укажет путь слепцам, но только зрячий увидит его. Когда Вечно Юный станет Тенью, бессмертные обретут Избавление».

— Нет!!! — пронесся над Долиной Скал душераздирающий крик Одинокого Лота.

День, которого так ждал мудрец, оказался самым страшным днем за всю его бесконечную жизнь, но, кажется, впереди еще более черные дни. Нет, только не Эрнист, только не Эрнист… Почему именно Эрнист?.. Нет, это слишком, слишком дорогая плата…

Одинокий Лот поднял каменный осколок у своих ног, тот самый, которым вскрыл вену и с ненавистью нанес несколько ударов по затянувшемуся шраму. Фонтан горячей зеленой жидкости брызнул на пророчества, и рана тотчас же снова затянулась.

— Бес-смер-тен!!! Про-оклят!!! — Тяжелые, как огромные камни, с вершины Скалы Пророчеств сорвались слова.

Одинокий Лот бессильно опустился на выступ скалы и внезапно вспомнил слова мудрейшего из мудрейших — Муна — , тайну тайн, которой он успел поделиться с Одиноким Лотом до того, как стал Тенью.

«Если вдруг в самом глубоком отчаянии оказаться на самой вершине Скалы Пророчеств и прыгнуть вниз…» — вспомнил Лот голос Муна так отчетливо, как будто Мун сам сейчас говорил с ним…

Одинокий Лот закрыл глаза и шагнул с высоты…

Третью страницу украшало изображение бабы Яги в плаще, сидящей на вершине какой-то горы. Аникшин старательно вывел профиль своего героя и не менее старательно закрасил его приглушенно-зеленым (видимо, смешал с простым карандашом) и так же тщательно растушевал. Плащ, черный, как вороново крыло. Черный фломастер или маркер. И волосы тоже закрашены маркером цвета зеленки. Солнце желто- фиолетово- голубое, как и описывает Аникшин. И такие же скалы.

Вернее, только несколько вершин. Там, внизу, еще должен быть розовый песок.

Впечатляет. Хотя художник из Аникшина получился бы едва ли.

Инга быстро перебирала листки.

Дальше какой-то фиолетовый лес. Видимо, фиолетовый, зеленый и черный — любимые цвета Аникшина.

Инга вспомнила картину в его доме. Как будто опытный художник создал ее по рисункам Аникшина. Или это парапсихолог, вдохновленный необычным пейзажем, начал писать свой странный роман?

Девушка вложила оригинал обратно в темно-розовую папку.