Если вы не влюблены

Именно поэтому Борис Леонидович с превеликими осторожностями унес домой весь альбом – уничтожен так уничтожен, зачем же следы оставлять. Не дай Бог, неожиданно всплывет какая-нибудь опасная информация – так вот, извольте, официальная запись есть. Не придерешься.

В тот вечер Наумкин просто сидел и любовался своей добычей. Рисунки в самом деле были чудесны – подобного исполнения ему в жизни видеть не приходилось, хотя Борис Леонидович всегда считался ценителем и неплохим знатоком живописи. Неизвестный художник виртуозно владел техникой, позволявшей предметам на бумаге выглядеть практически живыми. Тут выяснилась еще одна интересная подробность, о которой в письмах Батурина не было ни слова. Рисунки были парными, то есть каждый из цветков, которых оказалось три, был нарисован вторично, в зеркальном отражении. Причем настолько точно, как будто это отражение было естественным.

Только вот, к величайшему огорчению Наумкина, ни на лицевой стороне, ни на обороте не было подписи художника или хотя бы его инициалов. Ничего, что могло бы поведать, кто же был автором этих маленьких шедевров.

Итак, выяснить имя художника, если это вообще возможно, было теперь самым главным. После этого можно начинать поиски покупателя.

* * *

А через два дня после обнаружения заветных рисунков случилось нечто невероятное. На город обрушилась жесточайшая гроза. Казалось, Господь не на шутку прогневался за что-то на жителей Ордынска, и теперь метал в них такие громы и молнии, каких в здешних местах не помнили даже старожилы. Ураганный ветер валил деревья и поднимал в воздух парковые скамейки. Когда вечером Наумкин вернулся из музея, он с ужасом обнаружил на месте своего дома груду развалин. Хлипкая хибара не выдержала натиска стихии и рухнула, словно карточный домик, погребя под своими обломками все нехитрые атрибуты холостяцкой жизни Бориса Леонидовича. Этот домик он купил сразу же после бегства из Питера на деньги, вырученные от продажи городской квартиры. Домик стоял на самой окраине Ордынска, в глухом, пустынном, малонаселенном переулке, застроенном такими же деревенскими домами, отстоящими друг от друга на весьма приличное расстояние. Местный стройкомплекс еще не дотянул сюда свои хищные лапы, ограничиваясь пока центральными районами, и Наумкину очень понравилась здешняя тишина, нарушаемая разве что петушиными криками, и почти патриархальная идиллия. До работы при этом, в сущности, было недалеко – минут тридцать—сорок автобусом, полупустом в любое время суток. Последние несколько лет ходили упорные слухи, что на этом месте будут строить новый микрорайон и огромный деловой центр. В ожидании перемен местные жители хотя и продолжали здесь существовать, но как бы по инерции. Во всяком случае, ремонтировать дома и чинить заборы перестали – вдруг завтра переезжать надо будет? Примерно так же рассуждал и Борис Леонидович…

Теперь же, стоя на развалинах своего бывшего жилища, он сто раз перекрестился в душе, благодаря Бога за то, что тот надоумил его носить бесценные рисунки с собой. Пользуясь их малым размером, Наумкин сложил картинки в плотный конверт и засунул во внутренний карман пиджака. Здесь же хранилось и письмо Батурина дочери, в котором тот поведал историю появления рисунков.

Следующие несколько недель Борис Леонидович занимался поисками нового жилья и организацией своего нового быта, так как остался не только без крыши над головой, но и без многих необходимых вещей. Денег у Наумкина не было уже давно, накоплений, которые можно было использовать для покупки нового дома – тем более. Жилище свое он, естественно, никогда не страховал, так что теперь приходилось рассчитывать лишь на гуманность городских властей. Но те не слишком торопились прийти на помощь, объясняя это тем, что пострадавших от урагана много, и средств в городской казне на всех не хватает. Музей выделил своему ценному работнику немного денег на первое время, но это и все. В общем, помыкавшись между койкой в рабочем общежитии и раскладушками в домах сердобольных сослуживцев, Наумкин поначалу совсем отчаялся. Однако вскоре он снова вспомнил про свою драгоценную находку и сразу же сообразил, что выход у него все же есть, и весьма неплохой. Рисунки! Ведь это живые деньги. Надо только с умом распорядиться таким замечательным ресурсом.