Есть что скрывать

– Я заплатила ей, – ответила женщина. – Абео не знал. Он хочет, чтобы я забрала деньги.

– То есть вы хотите сказать, что именно поэтому туда пришли? Чтобы забрать деньги? У кого?

– Эстер, так ее зовут. Абео не должен был знать, что я взяла деньги, но я не успела их вернуть – он собирался взять семейные деньги для Ларк. Ей нужно купить школьную форму для детей. Вот как он узнал, что деньги пропали.

Нката записал имя «Ларк» и спросил фамилию, но Монифа не знала. Об этой женщине она знала лишь, что та – любовница Абео и что у Ларк и Абео есть дети.

– А откуда эти деньги? – спросил Нката. – Я имею в виду те, что вы взяли.

– От нас всех. Мы все кладем деньги в шкатулку.

– И ваши дети?

– Все. Дети немного оставляют себе на карманные расходы, я беру часть для еженедельных закупок продуктов, остальное идет в семейный бюджет.

– Значит, Ларк тоже считается членом семьи?

Монифа принялась разглядывать одно из баскетбольных колец, установленных на площадке.

– Она рожает детей для Абео. Я не могу. У них с Ларк их двое. Скоро будет еще один.

– А при чем тут вы? Разве вы обязаны их содержать?

– Дети… мои дети… ничего не знают. Они думают, что деньги для нашей семьи. – Она снова посмотрела на него. – У меня не было выбора.

Нката хотел сказать, что выбор есть всегда, но видел, что в этом нет смысла – не тот случай.

– Итак, вы взяли деньги и отдали их той женщине, Эстер. Ей они были нужны, как Ларк?

Монифа посмотрела на дверь своей квартиры по ту сторону лужайки. Сержант проследил за ее взглядом, но там никого не было. Однако вид у нее все равно был испуганный, поскольку женщина понимала, что ее ждет, независимо от того, что она скажет: недовольство, опасность, унижение.

Тогда Нката решил рассказать ей то, что узнал от Барбары.

– Та клиника, миссис Банколе… – Дождавшись, пока она повернется к нему, он продолжил: – Она закрыта. Мне сообщил об этом шеф полчаса назад. Он вместе с другим сотрудником приехал туда и увидел грузчиков, которые всё выносили.

– Это не должно… Это невозможно… – пролепетала она.

– Боюсь, все обстоит именно так. Кто-то принял решение ее закрыть. Думаю, Эстер.

– Но я отдала ей деньги…

– М-да. Конечно. Но когда туда пришел мой шеф, там остались только пара шкафов и стульев, а еще половина письменного стола. Думаю, ваши деньги исчезли. Навсегда. Как и та женщина, которая называла себя Эстер Ланж. Кстати, ее зовут Мёрси Харт.

– Исчезли, – растерянно повторила Монифа, потом, прищурившись, посмотрела на него. – Скажите мне правду.

– Именно этим я и занимаюсь, миссис Банколе. И вот как я это вижу: копы приходят в клинику, арестовывают двух женщин и допрашивают их, но одна называется фальшивым именем. Никаких обвинений не предъявлено, но клиника тут же закрывается. Не знаю, о чем это вам говорит. Но лично мне кажется так: кто-то быстро сообразил, что им жутко повезло и что второй раз такого везения может и не случиться. А это значит, что в той клинике происходит что-то незаконное, поскольку в противном случае закрывать ее нет смысла. Что скажете?

– Теперь он сделает ей больно. – Похоже, это были мысли вслух.

– Вы имеете в виду Мёрси Харт?

– Он сделает ей больно. Я не могу это остановить.

– Миссис Банколе, вы должны сказать мне, о ком идет речь. Я могу помочь, если…

– Вы ничем не поможете. Никто не поможет. И теперь он сделает ей больно, и никто из нас не может этому помешать, даже я, хотя она моя дочь.

Нката вспомнил предположение Барбары о том, чем занимается клиника.

– Миссис Банколе, та маленькая девочка… которая подходила к двери… С ней что-то должно произойти?

– Уходите! – крикнула она, вскочив. – Пожалуйста! Уходите.

Нэрроу-уэй Хакни Северо-восток Лондона

По дороге к Мазерс-сквер и дому Марк Финни сделал одну остановку. Он поехал в Саттон-плейс и оставил машину недалеко от дома родителей. Но приехал он не к ним. Их дом находился поблизости от Нэрроу-уэй, и именно туда он направлялся. Поли еще должен быть на работе. Сам Марк выехал из Вест-Бромптона заранее, чтобы успеть.

На Нэрроу-уэй у Поли было два ломбарда. Он взял на себя управление отцовским ломбардом в конце улицы, на пересечении Мар-стрит и Амхерст-роуд, а когда в самом начале Нэрроу-уэй закрылся магазин вязания, он подписал договор аренды и открыл там второй ломбард. Первый носил семейное имя. Второй – нет.

Поли обычно можно было застать в «Ломбарде Финни» – в основном потому, что он находился ближе к дому. Нельзя сказать, что до второго было далеко, но Поли твердо верил, что чем меньше сил он потратит на работу и ходьбу, тем больше их останется для Эйлин и детей. По большей части для Эйлин. Что касается второго ломбарда, то им управлял брат Эйлин. Стюарт – брат – считался в семье неудачником; он жил на подачки Поли. В том, что касается шурина, у Поли было два варианта: либо постоянно ссужать его деньгами, либо дать работу и платить за то, что он появляется в условленные часы и не слишком портит дело, когда речь идет о бизнесе.