Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

Дело меня заинтересовало и против командировки я не возражал, тем более, что встретиться вновь с людьми, с которыми хорошо и слаженно работалось, было приятно. Я напомнил прокурору, что мое решение по делу может совсем не соответствовать общепринятому и санкционированному. Он согласно кивнул: «Аргументируешь – возражений не будет». Ожидаемо возражал прокурор города, но областная прокуратура дала «добро» на мою командировку.

Изучив материалы дела, я убедился, что другой версии кроме неосторожного убийства, совершенного сержантом, входящим в состав патруля, с самого начала и не было. Ведь само предположение о краже бывшего в эксплуатации аккумулятора преступниками, имеющими при себе автомат (пусть и «на всякий случай») просто невероятно. Хотя и применение патрулем оружия в ситуации отсутствия его у рядовых воришек тоже необоснованно. А признание сержанта исключило даже выдвижение других версий. Поэтому снимать гипсовые слепки со следов преступников, сфотографировать или зарисовать отобразившийся в них рельеф подошвы никто и не пытался. Не было и проверки тех, кому мог потребоваться автомобильный аккумулятор.

Отказ сержанта от признательных показаний уже на следующий день, препятствием для его обвинения, конечно, не являлся. Не такая уж это и редкость. Первоначальные объяснения вполне могли быть вызваны сговором сержантов с целью исключения уголовной ответственности виновника смерти лейтенанта, пистолет которого так и остался в кобуре. Хотя они имели и вполне материальные подтверждения: брошенный аккумулятор, гильзы на снегу, подтверждающие не только стрельбу из автомата сержанта, но и со стороны преступников. И сразу обратило внимание другое: отсутствие подтверждения полученных признаний от другого сержанта, участника патруля и очевидца происшедшего убийства. Ведь предполагаемое обещание сержанта свидетеля подтвердить согласованную версию теряло смысл после данных его товарищем признательных показаний. И не получить подтверждения признания от очевидца приехавшие с УВД просто не могли. Почему же не получили?

Адресовать этот вопрос заместителю начальника УВД либо сопровождающим его я не стал. Я пригласил замполита РОВД – он, конечно, не был ключевой фигурой проводимой проверки, но не присутствовать при ней тоже не мог. Вполне объяснимые его настороженность и скованность, односложность ответов исчезли после моего разъяснения отсутствия намерения не только протоколировать беседу, но и ссылаться на него как на источник полученной информации. Да, он присутствовал при получении полковником объяснений сержантов. И не только он (практика перекрестного допроса широко распространена у оперативников и допускается иногда и следователями). Конечно, сержантов допрашивали порознь. Да, сначала стрелявший из автомата не признавал своей вины. Но потом объяснили ему, что никто его в умышленном убийстве не обвиняет. А за убийство по неосторожности срок наказания небольшой и его даже арестовывать не будут, если он все подробно пояснит… Ну он и признался. Его попросили подтвердить приведенному товарищу, что он рассказал всю правду, и он подтвердил это. После этого его увели, и стали опрашивать второго сержанта. Но он только повторял уже данные объяснения и категорически отказался оговаривать сослуживца. Я внимательно поглядел на замполита: «Скажите, а полковник не обещал подозреваемому забрать с собой в Саратов в случае не признания вины?» Замполит вскинул на меня глаза: «Уверяю вас, что сержанта никто пальцем не трогал!». Я улыбнулся: «Не сомневаюсь. У меня больше нет вопросов». Уже у дверей кабинета майор обернулся: «Вы знаете, в отделе не верят, что сержант совершил убийство». Я ответил, что пока ничего не могу утверждать и пообещал доложить результаты расследования в коллективе РОВД.