Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

Полагаясь только на полиграф – можно сломать жизнь невинному человеку. В 2010 году чиновник Минтранса Владимир Макаров был обвинен в сексуальном насилии в отношении своей семилетней дочери – когда девочка попала в больницу, врачи якобы обнаружили в анализе мочи неподвижные сперматозоиды. Макаров по собственной инициативе прошел проверку на полиграфе, и полиграфолог в заключении пришел к выводу о том, что он совершал сексуальное насилие в отношении дочери. Это послужило поводом для ареста. И ребенок, и родители отрицали возможность сексуальных контактов. Кроме того, на вещдоках не было следов спермы и ДНК отца. Не были обнаружены сперматозоиды при повторном исследовании того же анализа мочи судмедэкспертами. Отсутствовали и какие-либо повреждения наружных половых органов. Несмотря на это, Макаров был приговорен к 13 годам лишения свободы на основании лишь показаний полиграфолога и комментария детского психолога, сделавшей выводы о возможности сексуального насилия над девочкой по ее рисункам. Мосгорсуд снизил наказание до 5 лет («Комсомольская правда» от 1 ноября 2011 «Педофилов – сажать! Вот только как выяснить, кто на самом деле развратник, а кто не виноват?» и от 21 ноября 2011 «Улики против осужденного за педофилию Владимира Макарова нашли в его собственной памяти»).

Другое простенькое дело рассматривалось в Балашовском мировом суде. За незаконное изготовление холодного оружия привлекался к ответственности бомж с непогашенной судимостью, проживавший в нежилом неотапливаемом помещении. Вину он признал и показал, что нашел погнутую металлическую пластину, выпрямил её ударами молотка, обмотал изолентой, заточил старым напильником, и стал использовать в домашних делах в качестве ножа. Не всякий нож признается холодным оружием. К примеру, все кухонные ножи фабричного изготовления оружием не являются. Однако, примитивным образом изготовленное подобие ножа эксперт признал холодным оружием. Каким образом в незакаленной стали он нашел необходимую для холодного оружия твердость металла, осталось его секретом. Дело было в декабре и в последнем слове подсудимый просил лишить его свободы… до апреля… Суд не стал осматривать вещественное доказательство, именуемое холодным оружием и допрашивать эксперта – дело рассматривалось в особом порядке, да и жить подсудимому зимой негде, еще замерзнет… При явном отсутствии состава преступления подсудимый был осужден, как и просил, к пяти месяцам лишения свободы. При таких обстоятельствах защитник возражать подзащитному и обжаловать приговор не стал.

При расследовании убийства студентки (очерк «74 года лишения свободы») для оказания помощи прислали с областной прокуратуры прокурора-криминалиста. К его приезду все следы были зафиксированы и изъяты, поэтому никакой реальной помощи на месте он не оказал, провел два второстепенных допроса и укатил обратно с вещдоками, взяв на себя назначение экспертиз. Я предложил ему провести сначала криминалистическую экспертизу по следам наложений на одежде погибшей и подозреваемых, а затем – судебно-медицинскую экспертизу по этим же объектам. Криминалист решил назначить комплексную экспертизу. Конечно, можно и комплексную, криминалисту виднее. Но каково же было мое негодование, когда, читая полученное экспертное заключение, я увидел, что, назвав экспертизу комплексной и поставив вопросы по обоим экспертным отраслям, криминалист направил вещдоки для проведения экспертизы… на биологическое отделение БСМЭ. Результат легко предсказуем: эксперты-биологи, прочитав, что проведение экспертизы поручено именно им, начали исследование согласно поставленным вопросам, вскрыв упакованные и опечатанные пакеты с одеждой. А когда дошли до вопросов наложений – развели руками: это не относится к нашей компетенции, о чем и написали в заключении. Оказалось, что молодой прокурор-криминалист прокуратуры области первый раз назначил комплексную экспертизу и не счел за труд ни посмотреть порядок её назначения и проведения, ни спросить об этом более опытных коллег. А ведь именно он должен был не только поручить проведение экспертизы экспертам двух (!) экспертных учреждений, но и собрать их вместе и определить им порядок проведения исследования и вскрытия пакетов. И конечно, первыми должны были быть исследования криминалистов. Прокурор-криминалист в своей безграмотности пытался обвинить экспертов. Но это по его вине возможность назначения криминалистической экспертизы была безвозвратно утрачена, а многочасовая работа следователя оказалась напрасной. Вот такая «помощь» была оказана. Слаженная работа следственно-оперативной группы позволила собрать другие убедительные и бесспорные доказательства. Причем обошлись без очных ставок и проверок показаний на месте.