Есть ли сердца у призраков (СИ)

Ноябрьский ледяной ветер пронизывал до костей — от него не спасал даже теплый плащ, в который Нора укутала свою госпожу. Замок спал, нигде не было слышно ни звука. Небо было беззвёздно, и дальше пяти метров ничего не было видно. Ветер зловеще завывал где-то в вышине деревьев, напевая свою мрачноватую песню. Луны не было.

Ариана, Нора и еще две служанки пробирались к воротам почти на ощупь и, верно, заблудились бы в собственном парке, если бы не Джек, уверенно ведущий их. За воротами дороги расходились. Та, что прямо, вела прямо в спящий Этелиарс. Та, что налево, — на юг, а направо — к Северному тракту.

Там, на распутье, уже стояли три запряженные кареты и толпились люди, не произносящие, впрочем, ни звука.

Ничто не нарушало покоя этой ночи.

Наконец среди толпы солдат они отыскали королеву.

— Мы готовы ехать, ваше величество, — как всегда кратко и лаконично отрапортовал Джек.

— Хорошо. Вещи погружены?

— Так точно.

Ну, вещами это было сложновато назвать: так, два тюка самого необходимого для принцессы и ее служанок.

— Прекрасно, Джек. Идите вот туда. Я тоже скоро подойду, — и королева указала на большой раскидистый бук, который рос чуть в стороне от дороги.

Джек немедленно взял за руку принцессу, принцесса — Нору, и они, пробираясь сквозь толпу солдат, вышли к буку, где уже стояла вся королевская семья, а также Эрик и Жюли.

Вскоре к ним присоединилась и королева.

— Я хочу поговорить прежде всего с вами, девочки, — обратилась она к Эмилии и Ариане и глубоко вздохнула. — Я не знаю, вернетесь вы или нет. Я не знаю, что будет завтра. Я не знаю, победим мы в войне или проиграем. Наши головы могут оказаться на плахе раньше, чем мы думаем. Я завещаю вам, — королева приобняла дочерей, — завещаю быть сильными. Что бы ни случилось, помните, что вы по крови и по праву рождения — королевы Оримнеи. Помните о своем благородстве. Будьте милосердны и великодушны. Если меня не станет, исправьте мои ошибки. Я люблю вас больше, чем вы можете представить, — в глазах Анамарии блеснули слезы. — Но помните: в этой войне важнее всего будет сохранить свою власть. Сохранить монарший дом. Если погибну я, то на престол ступит Кариана. Если убьют и ее — ты, Эмили. Если не станет Эмилии, ты, Ариана, станешь королевой. Если не станет Арианы, трон перейдет к Гвендолайн как к жене старшего принца.

Быть сильной. Быть сильной.

Ариана не хотела плакать, но, когда первая слеза скатилась по ее щеке, девушка не смогла остановиться. Ей было бесконечно жаль покидать мать, отца, сестер, братьев и друзей. Бесконечно жаль ехать в неизвестную даль. Было так страшно за них и за себя.

— Не плачь, детка, — поцеловала ее в волосы королева. — Я всегда с тобой, — шепотом добавила она. — Если перед вами поставят выбор: или вы откажетесь от престола, или убьют вашего мужа или брата, вы обязаны быть сильными. Вы обязаны сохранить власть. Если вам дадут в руки нож и скажут: «Вот твоя мать, убей ее или откажись от престола», — вы прольете кровь.

— Мама!… — Эмилия уткнулась во второе плечо Анамарии, заплакав навзрыд.

— Так нужно. Обещайте мне, что всегда будете сильными, — украдкой утерев слезу, твердо произнесла королева.

Ариана не хотела быть сильной. Принцессе так хотелось вернуться домой, в свою комнату или в просторный парк. Ей безумно не хотелось уезжать. Ей до боли не хотелось быть сильной.

— Обещаю.

Королева обняла сначала Эмилию, затем — Жюли, что-то прошептав ей, а затем — свою младшую дочь.

— Держись, благословенная принцесса. Я хотела сказать тебе, что это правда. Ну, про благословенную принцессу. Всё, до последнего слова. Тебя и вправду благословило небо. Я с тобой, милая, я всегда с тобой.

Затем король обнял дочь, не проронив ни слова, но тяжёлая складка, лежащая между его бровями, говорила сама за себя.

— Что бы ни случилось, помни, что мы всегда с тобой, — сказал ей Винсент, крепко прижимая к себе.

— Ну, хватит прощаться! — воскликнул Эйрон, подходя к ним. — Мы… мы ещё встретимся. Нечего нюни разводить, — сурово произнёс он, обняв Ариану. — До встречи, сестрёнка.

— Я очень люблю тебя, — прошептала ей Эмилия, когда очередь дошла до неё.

Боль. Больбольболь.

Это так называется, верно, принцесса?

Эддард тоже по-дружески тепло, как обнимаются братья, сгрёб Ариану в охапку. Ей было больно прощаться даже с ним.

Рыдающую Жюли от принцессы оттаскивал Эдмунд.

Наследная принцесса, подойдя к сестре, взяла ту за руку.

— Эй, не плачь, — прошептала она срывающимся голосом, вытерев очередную слезу, скатившуюся по щеке девушки, и плача сама. — Я попрошу тебя вот о чем: верь. Верь, как веришь сейчас. Верь, что бы ни случилось. Не теряй своей непосредственности. Не сломайся, дорогая, я прошу тебя. Только не сломайся.

— Я буду сильной. Я не сломаюсь, — прохрипела принцесса, давясь слезами и смыкая руки за худенькой шеей Карианы, — я обещаю тебе. Будь осторожна.

— Буду, — шепнула та, крепче прижимаясь к сестре. — Сберегите её, — обратилась она к Джеку и Норе, стоящим поодаль, не размыкая рук.

— Обещаем, — хрипло произнесла Нора, взглянув на начальника королевской гвардии.