Есть ли сердца у призраков (СИ)

― Что?! Эрик? ― тут же воскликнула она, встав и качнувшись.

Он почти рванулся к ней, дёрнулся, но Осториан поддержал Эдмунд, и Ричард замер.

― Мама, что с Эриком? Джек? Насколько всё серьёзно?!

Когда смотрят так ― виновато, устало ― не понять невозможно. Ричард подошёл к ним, чтобы быть рядом.

Когда ей скажут, что он умер.

― Джек?! ― совсем тихо позвала она, и он увидел слёзы, совсем прозрачные, в его глазах. ― Скажи мне…

― Он хочет Вас видеть.

― Я провожу, ― быстро сказал он прежде, чем кто-то другой захотел бы сделать это.

Он ревновал, ревновал её даже к брату, и это коробило.

Ричард быстро взял её под руку: Осториан всё ещё не слишком твёрдо стояла на ногах. Её тонкие пальцы были ледяными. Они быстро спустились на первый этаж, следуя за Огестенсом — так, кажется, была фамилия этого Джека — и остановились у одной из дверей в гостевые комнаты.

― Я сама, ― прошептала она, отчаянно глядя на него. ― С ним же ничего не случится, верно, Ричард? Ведь ничего?

Он умрёт, потому что таким тоном говорят только о смерти, Осториан. Даже ты это понимаешь, поэтому так боишься. Поэтому столько страха плещется в глубине светлых глаз.

Он промолчал, опустив глаза, и она всхлипнула снова. Входя, Ариана обернулась, ещё раз взглянув на него с такой щемящей надеждой в глазах, будто он мог оживить умирающего Крэнфорда.

Он видел, какими глазами смотрел на неё Крэнфорд в тот день, когда нашёл её. Вернее, когда она свалилась на него из-за кустов. И как на него смотрел. Если он хоть что-нибудь сделал с Аладеей, то Ричард убьёт его. Хотя сильно стараться и не придётся.

Он устало опустился на диван и прикрыл глаза. Звуков из-за двери не было слышно никаких, и он боялся подумать, что там происходит.

― Как Эрик? ― взволнованно спросила королева, направляясь к нему по коридору. За ней шествовала вся королевская семья.

― Не знаю. Ариана зашла к нему минуту назад, ― выдохнул он. Тело сковывала усталость.

В эту секунду дверь скрипнула: на пороге появилась заплаканная Осториан.

Он всё понял.

Она прижалась к нему всем телом, дрожа и всхлипывая. Он обнял её, прижимаясь губами к виску и слушая громкие, отчаянные рыдания.

Как нелепо. Но он не умел по-другому.

― Он умер! ― почти кричит она, задыхаясь и сжимая в ладонях ткань его рубашки. ― Он просто выдохнул и всё, всё! И умер! Я просила, чтобы он не умирал, плакала, а он взял и умер! Просто умер! Там всё в крови, всё, Ричард!

― Всё. Тихо, Ариана, ― выдохнул он в её плечо, только крепче прижимая к себе.

Напряжённо замер, вдыхая запах её волос. Она, конечно, не услышала ни слова, задыхаясь от собственной обиды и боли.

― Он говорил, что никогда не оставит меня! Говорил! И умер! ― она пыталась вырваться, но он не отпустил; отчаянные, резкие движения Осториан постепенно ослабли, уступив место тихим слезам. Она сжала ладони на его спине.

― Тише, тише. Всё.

― Он не смог ничего сказать мне, ― прошептала она, всхлипнув. ― Хотел, но не мог. Оставил письмо.

Ричард многозначительно посмотрел на толпу родственников Арианы, и королева, слава богам, кашлянула. Все, в том числе рыдающие в три ручья принцессы, развернулись и направились обратно по коридору.

― Прочитай, ― красные воспалённые глаза смотрели прямо в его душу.

― Ты уверена, что стоит сейчас?

― Да.

Она, не переставая плакать, передала ему сложенную вполовину бумагу и опустила голову на плечо, сжав его ладонь.

― Дорогая Ариана, ― неуверенно начал он, сомневаясь в необходимости этого, и не зря: Осториан снова всхлипнула, вытирая глаза. ― Это письмо на случай, если со мной что-то случится. Я не хочу говорить тебе… Вернее, хочу, но считаю это нечестным: я буду мёртв, а тебе жить и жить с этим… Ариана, ты уверена, что стоит читать его сейчас? ― опустил он глаза на слегка притихшую девушку, лишь отчаянно, до боли сжимавшую его пальцы. Она только кивнула.

Она сильная.

В сто крат сильнее его.

― Но я не могу не сказать: я люблю тебя. Не как сестру и не как подругу. Ты единственная женщина на свете, к которой я когда-то питал подобные чувства. Я люблю тебя, люблю так, как никогда никого не любил.

Он ведь предвидел это.

Осториан вся скорчилась, уткнувшись носом в почти насквозь мокрую ткань его рубашки.

― Читай.

― И я знаю, что ты любишь другого. Того человека, которого я видел с тобой на дороге. Он смотрел на тебя так, как смотрю я, и это тот самый взгляд.

Тот самый.

Да.

Это правда, Эрик Крэнфорд.

Спасибо тебе.

― Позаботься о Роббе, он ещё совсем ребёнок. Объясни ему, как умеешь только ты, что я в порядке. Будь счастлива, Ариана. Я люблю тебя.

Она молчала. Он ― тоже. Что здесь можно сказать?..

Перед смертью, а особенно чужой, человек всегда безоружен.

Они сидели так с полчаса. Может, больше. Ему начало казаться, что она засыпает, выплакав все слёзы. Возможно, так и было. Нужно пойти к королеве, уложить Осториан в кровать ― он знал, но отчаянно не хотелось отпускать от себя затихшее, несчастное до глубины души существо. Королева пришла сама, и лишь слегка, совсем чуть-чуть припухшие глаза ― незаметно для обычных людей, но он-то видел ― выдавали её привязанность к Крэнфорду.