Есть над чем посмеяться

Было темно, как в печи. Он немного подвинулся ко мне, и ее колено коснулось моего. Мне показалось, что она улыбается.

— Вероятно, увлекательна профессия частного детектива? У вас, вероятно, было немало сильных переживаний, мистер Хикори? — спросила она.

Я засмеялся и ответил утвердительно.

Она приблизилась еще. Я слышу ее дыхание. У нее такие духи, которые дурманят вам голову.

Но я не двигаюсь. У меня были приятные моменты с девочками, и я надеюсь, что они еще не раз повторятся. Но меня бы стошнило, если бы я поцеловал ее. Я предпочту взять в объятия гремучую змею.

Глава 3 Фейерверк

Было примерно половина второго, когда такси остановилось перед прекрасным зданием. Я расплачивался, пока она открывала большую дверь. Лифт доставил нас на второй этаж. Мы прошли по коридору до самого его конца, и она позвонила в дверь в глубине.

Место это ультра-шикарное. Ковры плотные, и отделка коридора богатая. Нужно думать, что Серж не нуждается в деньгах.

Жералдина позвонила два или три раза, но нам не открыли. Потом она повернулась ко мне и улыбнулась, пожав плечами.

— Серж неисправим, — сказала она. — Когда я ему позвонила, он сказал, что будет нас ждать. Но кажется, его нет дома. Я думаю, что он должен с минуты на минуту вернуться.

Она достала из сумочки ключ и открыла дверь. Она вошла и включила свет. Я закрыл за собой дверь и последовал за ней.

Мы вошли в очень большую комнату с низким потолком. Декорация и мебель прямо как в кино. Это потрясающая роскошь и ослепляющая. Потолок покрыт черным лаком, а посередине комнаты лежит густой белый ковер, пять на пять метров. Когда я шел по нему, казалось, что ступаю по глубокому снегу.

В камине горел сильный огонь, а золотые шторы на окнах были задернуты. По обе стороны камина стояли два огромных белых с золотом кресла, а напротив белый с золотом диван. Во всей комнате были разбросаны подушки и другие предметы ярких расцветок, создающие очень впечатляющее сочетание.

Запах немного тяжелых духов парил в комнате и заставлял вспоминать о «Тысяче и одной ночи».

Я снял плащ и положил его на стул. Она подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Для себя она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла свое меховое пальто и подошла ко мне.

Она протянула мой стакан и посмотрела на меня сквозь ресницы.

— За вас, мистер Хикори, — сказала она мне. Я улыбнулся.

— Вы очень любезны, мадемуазель. — Я посмотрел на нее и сделал глоток. — Но я тем не менее сожалею, что Сержа нет здесь. Почему он так устроил, чтобы исчезнуть, когда нам надо с ним поговорить?

Она встала на колени перед очагом, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки есть все, что можно пожелать от геометрии в целом и об округлостях и линиях в частности.

По-прежнему на коленях она повернула ко мне лицо и сказала:

— Серж — это фантазер, Вот почему я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем капризнее они, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.

Она поднялась и встала передо мной со своей странной улыбочкой на лице. И внезапно в этот момент я обрел уверенность, что куколка употребляет наркотики.

— А вы капризны, мистер Хикори? — спросила она.

— Нет, дитя мое, — ответил я. — Я много испытал, но не капризен и предполагаю, что вы зря посчитали Родни Уилкса капризным. Может быть, вы нашли его даже слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля… нет?

Она отступила на шаг и села на диван. Она по-прежнему улыбалась. Такого рода улыбкой, какую можно увидеть у куклы. Потом она проговорила:

— Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?

Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. И я смотрел на нее усмехаясь.

— Ну что ж, прежде всего, — сказал я, — если вы Жералдина Берринер, то я подружка Муссолини. Вы прекрасно сыграли сегодня комедию в «Зиедлере», но это не сработало. Потом, вы сегодня убили Родни Уилкса. Я обнаружил его тело среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.

— В самом деле? — проговорила она тоном, который можно было назвать нежным. — И что же он вам сообщил?

— Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидев ее, я пойму все.

Я достал булавку и показал ее ей.

Она пожала плечами. Потом она встала и направилась к столу с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла одну коробку, взяла сигарету и закурила. Затем обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была так же спокойна, как замерзшая река.

— Вы меня заинтересовали, — сказала она. — Вы кажетесь очень умным, что редко встречается у частных детективов.

Она глубоко затянулась и выпустила дым из своих тонких ноздрей. Под ее холодной внешностью угадывалась тигрица. Она отошла от стола и остановилась посредине белого ковра. Она была восхитительна.