Есть совпадение

Мы говорили эти слова друг другу сотни раз, но в этом случае все было по-другому. Как будто я открыла часть себя, чтобы освободить место для многого нового – первой любви. Сестры. Прошлого, которое отчасти является и моим, но отчасти нет. И это вывернуло меня настолько широко, что я чувствую каждый уголок своего тела, которые все еще болят по Поппи, которые все еще приспосабливаются к миру, где его не существует.

– Я знаю, – говорит мама, сжимая меня еще раз, прежде чем отпустить. – Я тоже.

– Я скучаю по тому, что мы раньше делали вместе. Я скучаю… Мне не хватает времени на съемки. Я чувствую, что все еще могу быть с ним, когда делаю снимки, а со всеми этими занятиями мне просто… не хватает времени.

– Я думаю, возможно, мы думали, что эти занятия будут своего рода подушкой безопасности, – говорит мой отец. – Чем-то, что сможет помочь тебе, когда нас не будет рядом.

– Мы пытаемся сказать, что иногда есть такое чувство… – Мама смотрит на папу, который кивает. – Чувство, что мы все еще хотим дать тебе все, что в наших силах. Настроить тебя на успех. Как будто так мы можем быть рядом, когда не имеем на то физической возможности.

– Ребята, – говорю я, – вы всегда рядом. То есть… во всех этих важных вещах. Определенно.

Моя мама повторяет за мной, запустив пальцы в свою хлопковую юбку.

– Мы стараемся, чтобы так и было.

– Так и есть.

Даже когда у них, казалось бы, нет времени, они его находят – будь то ночи, проведенные без сна, помогая мне с черновиками эссе, или ночевки, которые они устраивали для нас с Конни и Лео, когда мы были маленькими, или долгие разговоры в машине о том, что у меня на уме, когда временами мы просто кружили по городу, чтобы я могла высказаться.

– Я… Я просто думаю, может быть, вы могли бы… эээ… поменьше налегать на меня с учебой и прочим.

– Мы можем попробовать, – говорит папа. – Ну, как только закончится летняя школа.

Ох. Я почти забыла.

– Да, – говорю я, кривя лицо… – После всего этого.

Он смотрит на меня, и я задаюсь вопросом, каким на вкус окажется это нравоучение, прекрасно зная, что оно уже просрочено.

– Почему ты не рассказала нам об этом?

– Я хотела… ну, частично дело было в Савви. Я хотела получше узнать ее.

Или, по крайней мере, на тот момент понять ее. Кажется немыслимым, что всего месяц назад она была для меня хуже, чем просто незнакомка, и я едва могла найти с ней общий язык. Трудно извиняться за ложь, которая привела меня сюда, когда моя дружба с Савви – это то, что она породила.

– Но другая часть была… Я знала, что если начнется летняя школа, то это выльется в еще большее количество занятий, и у меня никогда не будет времени на фотографию. Думаю, это был способ украсть время, пока кто-нибудь не узнает.

Мой голос звучит виновато, когда я добавляю, лишь отчасти подразумевая это:

– Но мне жаль, что я солгала.

– Я даже не знаю, как ты это сделала, – говорит папа. – Все эти разные штуки, которые ты взломала… Честно говоря, я немного впечатлен…

– Может, не стоит ее поощрять, – вклинивается мама.

Папа ухмыляется.

– У меня такое чувство, что это все равно не остановит ее.

Он наклоняется и говорит то, что я хотела услышать больше всего на свете.

– Эбби, мы всегда знали, что ты талантливый фотограф. Твой дедушка показывал нам твои фотографии, даже когда тебя не было, и они говорят сами за себя. Думаю, мы просто считали, что вы вдвоем занимаетесь этим для развлечения. Ты всегда так стеснялась своих работ – не думаю, что кто-то из нас понимал, насколько серьезно ты в них погружаешься.

Мое лицо краснеет, но я не так смущена, как думала. Поэтому меня удивляет не столько мой ответ, сколько то, как твердо я его произношу.

– Но это действительно серьезно.

– Ну… я рад, – говорит он. – Если мы можем чем-то помочь с нашей стороны, мы хотим. Держи нас в курсе, малышка. Рассказывай нам, что происходит, прежде чем сбегать за дверь.

– Хорошо. Буду.

И тут до меня доходит, что в этом недостатке общения есть как моя, так и их вина. Может, даже больше. Они были заняты, а я была… ну… ленивой – не совсем подходящее слово. Скорее, пассивной.

– Может, если вы видели снимки за последние пару месяцев… то есть, если они вам нравятся и вы не считаете, что это будет выглядеть слишком странно, может, мы могли бы повесить несколько из них в «Бин-Велл», как вы планировали? Пока он не продался и все такое.

Их лица вытягиваются, но даже с каждой подсказкой в этой чертовой галактике я понятия не имею, что они собираются сказать, пока не звучит голос моего отца.

– Эбби, дело в том, что звонил риелтор. Вчера вечером у нас был покупатель. Предложил намного больше, чем мы просили.

Я забыла предвидеть это. Я так беспокоилась обо всем остальном, что эта возможность ускользнула от моего радара, слишком затихла на фоне шума последних нескольких недель, чтобы я могла даже подумать о ней. Мама подходит сбоку, заставляя меня нервничать еще сильнее.

– Нам очень жаль, милая, – говорит мама.