Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Центр управления группы испытаний бомбардировщика B-1 размещался в старом офисном здании, где люди просто сидели за столами на складных металлических стульях. Я пришел из NASA и привык иметь в своем распоряжении самые лучшие и совершенные технические системы. Почему же главному испытательному центру ВВС США, ведущему работы на передовом крае авиационной науки, не получить того же? Я наложил руку на два компьютера Cyber-74 фирмы Control Data от одной из отмененых программ в Командовании снабжения ВВС и установил их в Центре, а затем запустил планирование строительства специального корпуса для управления полетами.

Моя готовность идти «на улицу», говорить с людьми и улучшать условия их работы и жизни оправдалась. К концу первых 18 месяцев моей работы в должности командира Летно-испытательного центра на базе Эдвардс удвоилось количество военнослужащих по призыву, которые остались на сверхсрочную службу, а число самовольных отлучек снизилось на 85 %. Работа, конечно, сильно отличалась от того, чем я занимался в NASA, но в определенном смысле удовлетворяла меня.

Я покинул космическую программу после ЭПАС, а вот Алексей Леонов остался в Звёздном городке. Сразу после окончания нашего полета он был повышен в звании до генерал-майора и сохранил должность заместителя начальника ЦПК имени Ю. А. Гагарина по авиационной и космической подготовке. Центр прошел очередную реорганизацию зимой 1975–1976 годов, отчасти в связи с началом работ по космическому шаттлу «Буран», а также с открытием возможности полетов на комплексе «Салют – Союз» граждан «братских» социалистических стран, таких как Чехословакия и Польша.

Несколько групп космонавтов, существовавших в центре, были вновь сведены в единый отряд 30 марта 1976 года, и Алексей был назначен его командиром, то есть главным космонавтом. Он отвечал теперь за отбор новых кандидатов, которых предстояло принять впервые с 1970 года, а также за повседневную деятельность сорока военных космонавтов, полудюжины пилотов программы «Интеркосмос» и неопределенного числа гражданских космонавтов – от шести до дюжины – которые использовали учебно-тренировочную базу Центра.

Алексей трудился не покладая рук в Звёздном городке, как и я на Эдвардс. Прямого контакта между нами не было. Раз или два в год я писал ему письмо, но они шли месяцами. Телефонные звонки были невозможны. Я замечал, однако, его в новостях. В качестве командира отряда он обычно сопровождал экипажи «Союзов» и «Салютов» на Байконур.

Во многие из этих экипажей входили космонавты, которых я знал по ЭПАС. Валерий Кубасов и Николай Рукавишников стали лишь двумя гражданскими командирами в советских полетах – на «Союзе-36» и «Союзе-33». Владимир Джанибеков и Юрий Романенко были командирами в полетах на «Салют-6» в период с 1977 по 1981 годы. Александр Иванченков также слетал в это время. Было приятно видеть, что у старых друзей и коллег по ЭПАС все хорошо.

Карин и Кен поженились в марте 1976 года. Мы с Фей прилетели в Техас поучаствовать в церемонии, состоявшейся в охотничьем домике на Элкинс-Лейк вблизи Хантсвилла, в часе езды к северу от Хьюстона. В детстве Карин несколько раз ездила туда с нами на рыбалку. Это место было названо в память судьи Джеймса Элкинса, который основал 1st City National Bank и известную юридическую фирму Vinson and Elkins в Хьюстоне. Мы спланировали чудесный праздник под открытым небом на сто с лишним гостей. Хотя его пышность меня волновала мало. Я хотел счастья Карин и все еще беспокоился, что она слишком молода.

Собираясь отвести ее в беседку, где нас ждал священник-методист, достопочтенный Конни Уинборн, я умудрился наступить на «подарочек», оставленный на дорожке пробегавшей псиной. Поэтому мой последний совет Карин как незамужней девушке был – «Не наступи в собачье…» Поженившись, Карин и Кен перешли в Университет Юго-Западного Техаса в Сан-Маркосе, в том же городе, где я проходил в 1953 году летное обучение.

В дополнение к Летно-испытательному центру на базе Эдвардс, я также нес ответственность за Центр парашютных испытаний в Эль-Сентро в Калифорнии, за часть полигона Хилл-Уэндовер-Дагвей в Юте и за секретную испытательную зону, известную под названием «Зона 51» или Грум-Лейк. Во время моей службы на Эдвардсе она была страшно засекречена, и в разговорах – уж если приходилось ее упоминать – мы называли ее Дримлендом, Страной мечты.

В течение многих лет назад я догадывался, что Соединенные Штаты имеют секретный испытательный центр где-то в Неваде, поскольку U-2 и SR-71 не испытывались на базе Эдвардс. Но я не имел понятия о точном местонахождении секретной площадки, пока накануне полета «Союз – Аполлон» в NASA не приехал некий полковник ВВС и не провел для нашего экипажа специальный инструктаж, включавший показ спутниковых фотографий пустынной местности с гигантской ВВП на дне высохшего озера. Он сказал нам: «Видите этот район? Это площадка Грум-Лейк. Не говорите о ней в полете и не фотографируйте ее с орбиты». Сегодня вы можете видеть фотографии этой базы в Интернете.