Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

В июле 1984 года я был на приеме в Белом доме, который устроил президент Рейган по случаю 15-й годовщины «Аполлона-11». Были там и Джим Флетчер и Ханс Марк, которые воспользовались такой возможностью, чтобы попросить меня войти в состав Технической комиссии по аэронавтике и космосу ASEB[155] Национального исследовательского совета. Этот совет служил оперативным органом Национальной академии наук и Национальной инженерной академии, а ASEB представлял собой независимую комиссию, которая анализировала исследовательские программы NASA и других правительственных агентств. Как я понял, в ней доминировали д-р Джеймс ван Аллен и другие сторонники беспилотных космических исследований; с пилотируемым космосом они разбирались быстро и решительно. Я согласился.

Весной 1985 года мне позвонил д-р Джон МакЛукас, некогда министр ВВС и глава Федеральной авиационной администрации, а ныне президет Американского института аэронавтики и астронавтики AIAA[156]. Институт и Планетарное общество собирались провести в Национальной академии наук и Национальном аэрокосмическом музее празднование десятой годовщины ЭПАС. (Второй темой у них было исследование Марса.) МакЛукас хотел, чтобы на церемонию приехали Алексей и Валерий, но пока они смогли получить от советского посольства лишь очень обтекаемый ответ.

МакЛукас спросил, знаю ли я советского посла Добрынина. Конечно, мы встречались много раз в период ЭПАС. Я также знал, что Добрынин и его жена были авиационными инженерами в КБ А. С. Яковлева во время Второй мировой войны и сохранили с тех пор интерес к авиации и космонавтике. Когда-то по просьбе Добрынина я подарил ему два экземпляра знаменитого снимка Земли с «Аполлона-10» – один для резиденции в Вашингтоне, а второй для его кабинета в Москве. Я организовал «неполитическую» встречу с послом.

За чаем в советском посольстве я сказал Добрынину, насколько важно присутствие космонавтов на готовящемся празднике. Добрынин полностью согласился со мной и пообещал немедленно отправить в Москву телекс с рекомендацией, а когда он через неделю сам полетит в Москву – добавить личное ходатайство. Однако проходили недели, а реакции не было. Приближалось 15 июля, и мы с МакЛукасом начинали нервничать.

В конце концов мне пришлось позвонить в посольство одному из заместителей Добрынина. Какое-то время он тоже тянул, но потом все же позвонил мне и передал слова посла: космонавты будут. Я спросил, когда, но все, что мог мне сказать заместитель – «они будут здесь». Мы продолжили подготовку. Я позвонил еще раз за два дня до события, но в ответ услышал то же самое: «Они будут здесь!»

Алексей и Валерий прилетели рейсом «Аэрофлота» в три часа ночи 15 июля, всего за пять часов до начала празднования. (Их сопровождали две «няньки» от КГБ.) Было здорово почти через десять лет вновь встретиться с ними лицом к лицу. Обед давали Карл Саган, Лу Фридман и руководители Планетарного общества. На следующий день состоялась серьезная дискуссия о потенциале партнерства США и СССР в программе пилотируемого исследования Марса.

Следующим вечером обед давали компания OmegaWatch и Пол Фишер из компании Fisher Pen Co. Я пригласил космонавтов остаться еще на несколько дней в качестве моих личных гостей. Ни в коем случае: КГБ утащил их из Вашингтона уже следующим утром, но не раньше, чем коллеги смогли пригласить экипаж «Аполлона» приехать в Москву в октябре, когда уже там будут отмечать ЭПАС.

Дверь снова была открыта.

Наша делегация в Москву насчитывала 39 человек, включая Дика Слейтона[157] и меня (Вэнс был все еще на подготовке как активный астронавт[158]), Томаса Пейна, бывшего администратора NASA, и нескольких членов Комитета по науке и технологии Палаты представителей: Мануэля Лухана (от Нью-Мексико), Роберта Торричелли (от Нью-Джерси), Боба Уолкера (от Пенсильвании), а также заместителя председателя комитета Билла Нелсона (от Флориды). Мы вылетели с авиабазы Эндрюс в Вашингтоне на VIP-самолете КС-135 ВВС США. Прибыв в Москву, мы вновь оказались в «России» – огромном, ветшающем отеле, который мне так не понравился в 1972 году. Что делало его на сей раз еще хуже – так это то, что нам пришлось его делить с Муаммаром Каддафи и его окружением.

Алексей принимал нас в Звёздном. Городок вырос за десять лет чрезвычайно: появились тренировочные корпуса для новых программ, хотя нам не сказали, для каких. Наш бывший отель «Космонавт» преобразовали в своего рода общежитие под названием «профилакторий», где экипажи долговременных миссий на «Салютах» жили целыми неделями под медицинским наблюдением до старта и после возвращения с орбиты.