Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Перед нами лежал список из 1697 идей, собранных корпорацией RAND. Мы сократили его до 215 пунктов, собираясь рассмотреть каждый более подробно. Число предложений от AIAA достигало 542. У нас, конечно, были и собственные идеи, но назначение Группы синтеза состояло в том, чтобы раскинуть сеть пошире. Поэтому мы искали людей с опытом, воображением и пониманием перспективы, которые могли бы оценить предложенные концепции и встроить их в архитектуру.

Среди людей, которых мы нашли, был подполковник морской пехоты Дэвид Ли, сын Чета Ли, бывшего менеджера программы ЭПАС в головном офисе NASA. Дэвид работал в космических структурах ВМС и собирался уйти в отставку, так что его назначение в группу не создало проблемы. Не так было с другим морпехом, подполковником Майком Моттом по прозвищу «Мини». Джордж Эбби познакомился с ним, когда тот подал заявление в набор астронавтов 1984 года, и с тех пор не терял из виду. Когда мы попросили его присоединиться к нам, Майк был командиром авиагруппы Морской пехоты на авиабазе Эндрюс. Начальство не хотело его отпускать, но в конце концов я уговорил помощника командующего генерала Джека Дейли отдать Майка мне. «Генерал, – сказал я ему, – все, что мне нужно, это несколько хороших парней[167]».

За пару месяцев мы собрали команду из 42 человек, работающих на ставке, и 150 добровольных помощников на условиях частичной оплаты. Желая укрепить командный дух, Джордж Эбби предложил пятничные посиделки в часы скидок под кодовым названием «Всенощная», которые организовывала та или иная команда нашей группы. Те, кто докладывал нам в этот день, также приглашались. (Одним из таких гостей стал Алексей Леонов.) Мне очень нравились эти посиделки – настолько, что я часто прилетал пораньше с других мероприятий, чтобы на них присутствовать. Жены готовили разные блюда и также присоединялись к нам.

В течение оставшихся месяцев 1990 года и в начале нового 1991 года мы сформировали четыре больших варианта космической «архитектуры», которые позволили бы вернуться на Луну около 2004 года и отправиться на Марс в 2012–2014 гг. Эти цели были общими для всех вариантов, но различались назначение и технологии каждой из миссий. Заглавие первого варианта звучало как «Исследование Марса», и в нем возвращение на Луну рассматривалось в качестве подготовки или репетиции путешествия на Марс. Второй вариант именовался «Акцент на науку для Луны и Марса» и являлся расширением первого, причем наука и освоение Луны и Марса получили равный приоритет. Третий, наиболее амбициозный сценарий назывался «На Луну, чтобы остаться, и исследование Марса» и призывал к созданию долговременной пилотируемой лунной базы в сочетании с несколькими экспедициями на Марс. Наконец, джокером в нашей колоде был четвертый вариант. В нем тоже намечались полеты на Луну и Марс, но предлагалось рассматривать эти планеты как залежи ресурсов, которые когда-нибудь можно будет преобразовать в полезные продукты. (К примеру, полеты «Аполлонов» показали, что на Луне имеется довольно много изотопа гелия-3, весьма редкого на Земле. Он мог бы стать великолепным источником энергии для термоядерных электростанций.)

В список технических средств для реализации любой из этих архитектур входили ракета-носитель большой грузоподъемности и перспективные двигательные системы, в особенности ядерная тепловая ракета для орбитальных перелетов и для марсианских миссий.

Отчет под названием «Америка на пороге» был передан президенту Куэйлу 3 мая 1991 года. Мы представили результаты прессе на совместной пресс-конференции 10 июня в старом административном здании в Вашингтоне. На следующий день, чтобы отвлечься после 11 месяцев напряженной работы, мы с Линдой улетели на Парижский авиасалон.

NASA вроде бы реагировало правильно. Директор Центра Джонсона Аарон Коэн горячо поддержал наше предложение о стратегическом плане. Из Организации по СОИ пришел Майкл Гриффин, который возглавил Управление программы SEI в головном офисе. Однако NASA не было единой организацией. Поддержка со стороны вашинтонской штаб-квартиры была в лучшем случае слегка теплой. Дик Трули и Билл Ленуар, казалось, полностью сосредоточились на полетах шаттлов и разработке Космической станции «Фридом». Некоторые из старших менеджеров NASA в частном порядке говорили клеркам в Конгрессе, что у программы SEI низкий приоритет и ее не нужно финансировать, а заодно нацеливали клерков на беспилотные исследования космоса, иногда даже нападая на финансирование программ шаттла и Космической станции.

Бюджетный цикл 1992 финансового года также не помог нам. Либералы в Конгрессе зажевали бюджет SEI, который запросил президент Буш, и по существу задушили шансы вернуться на Луну и отправиться на Марс.

Этим все и закончилось. Наши архитектуры оставались адекватными и в начале XXI века – в той же мере, как и в 1991 году[168].