Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Изначально управление спуском планировалось доверить компьютеру: надо было слегка разворачивать возвращаемый аппарат, чтобы создать подъемную силу и привести его к заданной точке. Гас, однако, хотел поуправлять «Джемини» вручную. Если бы он доверился компьютеру, они бы спустились довольно близко от авианосца, Гриссом же приземлился с недолетом на 80 км. (Это стало одним из уроков, которые мы усвоили на разборе тем же вечером на Мысе: летайте по стрелочкам!)

После раскрытия основного парашюта экипаж столкнулся с неожиданностью. «Меркурий» садился теплозащитным экраном вниз, и удар приходился на спины астронавтов. «Джемини» в силу первоначального проекта с возможностью управляемого спуска на крыле Рогалло должен был наклониться в сторону горизонтали, будучи подвешенным в парашютной системе за две точки. «Джемини-3» летел теплозащитным экраном вниз, прошел выпуск тормозного и основного парашютов – и тут в соответствии с проектом корабль должен был повернуться на 45°. Этот маневр оказался настолько резким, что Гаса и Джона бросило в сторону окон. У Джона треснул щиток гермошлема, а Гас ударился о какой-то тумблер на панели управления и пробил в нем дырку.

А потом они плюхнулись в воду, и Гас испытал очень неприятные чувства. В левый иллюминатор он должен был видеть небо, и ничего больше, но вокруг простиралась одна вода. Сразу вспомнилась капсула «Колокол свободы»[37], его «Меркурий», который утонул. Тут Гриссом понял: парашют до сих пор связан с кораблем и тянет его. Астронавт ткнул в кнопку отстрела парашюта, и «Молли Браун» резким кивком вынырнула на поверхность. Впрочем, даже когда парашютисты-спасатели закрепили «воротник» плавучести, она продолжила качаться. И Гас, и Джон заработали морскую болезнь к тому времени, как вертолет сумел вытащить их, чтобы доставить на авианосец.

При всем при этом «Джемини-3» отлетал хорошо.

Конечно, полет «Джемини-3» не исчерпывался серьезной испытательной работой. Прослушивая потом полетные аудиозаписи, мы немало удивлялись лексикону Гаса и Джона. Казалось, будто на протяжении трех витков они непрерывно ругались: «проклятая штука», «черт побери, где оно», «сукин сын». Когда всплыла проблема с электрооборудованием, они крыли его самыми последними словами.

Когда у экипажа настало время перерыва на прием пищи, Гас пожаловался на космическую еду, и Джон счел, что его час настал. «Эй, шкипер, как насчет этого?» – спросил он Гаса и вытащил сэндвич с солониной. Гас откусил немного и завернул оставшееся обратно в упаковку: он не хотел потом ловить крошки по всей кабине. А вот острый запах солонины и маринада уже заполнил жилое пространство.

Глава 7 Прерванный старт

Нас официально объявили экипажем «Джемини-6» 15 апреля 1965 г., но мы с Уолли уже год знали, что впереди очень интересный полет – первая в мировой истории встреча на орбите и первый в США выход в открытый космос, который предстояло выполнить мне. По крайней мере, с этого мы начинали. Но выход Леонова в марте 1965 г. заставил NASA нервничать и придумывать быстрый ответ: в итоге выход перенесли на «Джемини-4». Более того, пытаясь добиться еще одного первенства, планировщики начали говорить о «встрече» «Джемини-4» со второй ступенью их «Титана». Казалось, будто нас решили оставить вообще без каких-либо новых задач, хотя меня и удивляло, когда полет строем с верхней ступенью называли «встречей».

Уолли тоже носился с идеей упрощения полетного задания. Он очень консервативно подходил к космическому полету – хотел делать в каждом отдельном случае один хорошо продуманный шаг. Для него таким главным шагом «Джемини-6» была встреча на орбите, и пусть о выходе беспокоится кто-нибудь другой. Я старался не думать о том, какая будет катастрофа, если мы не сможем выполнить задание по встрече – ведь от этого зависела вся концепция посадки «Аполлона» на Луну.

Однако к началу лета 1965 года все успело сильно поменяться. Мы рассматривали разные техники встречи, пробовали разные методы, каждый из которых имел свои достоинства и недостатки. В конце 1962 года один русский инженер опубликовал работу под названием «Концентрический метод встречи на концентрических орбитах», и Эд Лайнберри, наш эксперт по траекториям, наткнулся на ее перевод. (Странно, но русские продолжали использовать традиционную технологию гоманновских переходов, а не концентрический метод, для сближения «Союза» с «Миром» и МКС. Единственным местом, где они вроде бы применяли свой концентрический процесс, была их противоспутниковая программа в конце 1960-х и в 1970-е годы.)