Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Следующим вечером в отеле Washington Hilton состоялся небольшой ужин и прием для экипажей, организованный Джином Марионетти, шефом «протокола» у астронавтов, который всегда делал выдающуюся работу. В ходе приема я подошел прямо к Шаталову и попросил его поговорить со мною с глазу на глаз по очень серьезному вопросу, касающемуся программы «Аполлон – Союз». Я добавил, что хотел бы поговорить с ним наедине, без переводчика Константина Самофала, который всегда сопровождал его за пределами Советского Союза[129]. Я также сказал, что мне потребуется мой переводчик Анатоль Форостенко, поскольку я все еще не выговариваю некоторые русские слова, а я хотел бы быть уверенным, что проблема понята.

После того, как были произнесены последние тосты, мы с Шаталовым и Форостенко удалились в мой номер с большой гостиной, баром и спальней. Я разлил всем «скотч» и сказал Шаталову: «У нас проблема. Мы должны знать правду о «Союзе-15». К космической станции, на которой уже работал экипаж, не отправляют корабль с задачей облететь ее и вернуться домой».

Шаталов не был готов сдаться: «У нас все хорошо».

Я заговорил совершенно прямо и потребовал от Анатоля переводить мою речь дословно.

«Давайте я объясню вам, – сказал я. – Вашингтон – это не Москва. Все просачивается в прессу. То, что сегодня «секретно» – завтра окажется на первой странице Washington Post; то, что «совершенно секретно» – будет в New York Times через неделю. Если вы говорите, что у вас не было проблемы, а кто-нибудь из разведывательного ведомства знает, что все обстояло не так, и из Конгресса вылезет, что на самом деле проблема была, то ЭПАС погибнет.

Шаталов, всегда немного румяный, стал бледен.

Я продолжил: «Конгресс собирается запросить меня, правдивы ли со мной космонавты, и если на самом деле у вас не все в порядке с «Союзом-15» – мне придется их разочаровать».

Несомненно, Шаталов кипел от злости, выслушивая такую лекцию. Это была не беседа генерала с генералом, а скорее, разговор генерала с молодым лейтенантом. Но мне пришлось поступить именно так. Я не особенно беспокоился по поводу неудачи со стыковкой «Союза-15». Советские стыковочные системы отказывали и раньше, на «Союзе-3 и на «Союзе-8». На ЭПАСе нам предстояло использовать совершенно другую систему, и маневрировать должен был «Аполлон». Меня волновала политическая угроза.

«Пожалуйста, повидайтесь с послом Добрыниным и обговорите с ним ситуацию. Позвоните, если надо, в Москву».

Шаталов согласился утром пойти в советское посольство.

Мы выпили еще. Шаталов уверил меня, что желает миссии успеха, поскольку это полезно для обеих стран. Я поблагодарил его за усилия. Затем, в районе одиннадцати вечера мы с Форостенко ушли, и я позвонил Джорджу Лоу домой и обрисовал ему ситуацию. Он остался доволен и надеялся на скорый ответ из Москвы от Академии наук.

Следующим утром, во вторник 10 сентября, у нашей группы было запланировано посещение Смитсоновского музея. Алексей сообщил, что Шаталов сначала поедет в посольство и присоединится к нам позже. Шаталов подъехал около 11:30, отвел меня в сторону и рассказал о своей беседе с Добрыниным, который понял ситуацию. Они вдвоем позвонили в Москву. Я снова поблагодарил Владимира за помощь.

В среду профессор Бушуев из Москвы объявил, что у «Союза-15» была неполадка в ходе стыковочной фазы, которая воспрепятствовала успешной стыковке. Лишь спустя многие годы мы осознали, насколько сложно было Шаталову и особенно Бушуеву комментировать произошедшее с «Союзом-15». Они оба знали, что «Салют-3» был построен в КБ Челомея – организации, занимающейся исключительно военной разведкой.

После этого объявления Джордж Лоу позвонил и поблагодарил меня. Он сказал, что ситуация складывалась очень непростая, и что это событие могло вызвать отмену совместного полета. Мы учились работать вместе, но нам еще было трудно полностью открыться друг другу.

Глава 17 Рукопожатие в космосе

Хотя убедить Советы общаться в привычном нам стиле и выдерживать согласованные графики, было непросто, никто не сомневался, что они вложили в «Союз – Аполлон» очень много ресурсов. На самом деле они модернизировали для этого полета шесть носителей «Союз» и шесть кораблей[130], два из которых совершили беспилотные испытательные полеты.

Они все время говорили, что помимо этого проведут осенью 1974 пилотируемый испытательный полет, что позволит не только проверить совместимость систем связи в обеих странах, но и даст сети NASA опыт по сопровождению «Союза». Однако Советы хотели, чтобы NASA согласилось держать этот запуск в секрете до тех пор, пока «Союз» не будет запущен. Мы не могли этого обещать, а потому и не позволили им сообщить нам дату старта заранее.

В понедельник 2 декабря 1974 года в 06:35 утра охранник в коридоре Центра Джонсона поднял трубку телефона на столе секретарши Глинна Ланни. Звонил Владимир Тимченко, один из руководителей проекта ЭПАС в НПО «Энергия». Охранник сказал Тимченко, что Ланни еще нет на месте, и передал тому домой, что Советы позвонят вновь в 08:15.