Есть только дорога…

– Леший? Из Ёбурга? – на лице Вани появилась улыбка, – Пойдём в тамбур!

Леший протиснулся мимо сидящих на лавке студентов и проследовал за Ваней.

В тамбуре Ваня заключил Лешего в обьятия, приподняв над полом.

– Рад тебе!

– Ты не представляешь, как я тебе рад!

– Что тебя сподвигло приехать в Новосиб?

– Давай выйдем где-нибудь и поговорим! Я на Обское Море поехал вообще-то

– Вот там и выйдем. Я зачехлюсь. Сегодня, видимо, уже не поиграю, – сказал Ваня, пряча гитару.

На "Обском море" они спрыгнули на платформу, с которой весь народ устремился через пути в сторону Универа, а Леший с Ваней потопали через сосняк к берегу Обского моря.

В дороге Леший кратко пересказал свои основные события в Новосибе. И всё, что сподвигло его приехать сюда. Они шагали по льду пруда по дорожке, прокатанной снегоходом, сняв шапки и подставив лица весеннему солнышку.

– Мне про тебя, Лёха, рассказывала моя девушка.

– Олеся?

– Нет, мою девушку Света зовут. Она, кстати, из Екабэ, – Ваня потупился немного, – а Олеся? Олеся моя двоюродная сестра. Она сейчас в Харькове

– Света-художница? Конечно я её знаю! – Леший в очередной раз восхитился перекрёсткам судеб, – а про Олесю я всегда думал, что она твоя девушка.

– Ну, мы хорошо прикидываемся, – улыбнулся Ваня.

– Круто. Вы казались всем вокруг парой. Странноватой и дивной, но всё же, – сказал Леший, стоя под весенним солнцем без шапки.

– Мы росли вместе, так получилось. Я же детство в Харькове провёл, – Ваня начал рассказывать о себе, – Мне было шесть лет, и мои родители решили перебраться в Харьков в бабушке, где нас кормил огород. Отец в это время работал на вахте на Северах: в Тогучине тогда было плохо с работой. А в Харькове мы жили с двоюродной сестрой. Обратно в Тогучин вернулись, когда мне было шестнадцать лет. И там так тоскливо было. Никого из местных не знаю, у всех воровские понятия, для всех одноклассников я "белая ворона" и "хохол". Тогда, в десятом классе, я впервые сбежал из дома бродяжить. На электричках уехал на восток тогда. Хотел на Байкал попасть, но меня в Тулуне257 с поезда сняли с ментами. Родители тогда подали в розыск. Возвращали меня домой с отцом и ментами, до самого Новосибирска на поезде. После этого я и начал свои песни писать… А автостоп у меня начался уже когда в Новосиб перехал. Я тут поступил в НГУ, жил в общаге в Академе. И к нам в Академ приезжал однажды Кротов с лекцией. Многие тогда загорелись идеей стопа, мы с друзьями из Кузни даже что-то типа "автостопного клуба" сотворили. И катались летом повсюду: на Алтай, в Питер, на Байкал. Так и я до Харькова доехал, хвать Олесю, и с ней на Карпаты. В универе такими темпами долго я не протянул: отчислили меня с четвёртого курса, когда уже преддипломная практика начаться должна была. Я вместо неё уехал стопом в Нэзалэжную и Синявокую258 в тот год. Всё Полесье излазил тогда, даже в "Зону" чернобыльскую ходил, и не раз…

– Эх, послушаешь тебя, так окажется, что скучно я живу, – сказал Леший, когда они вышли вновь на берег и пошагали через светлый сосняк, хрустя обледеневшей тропкой.

– А сейчас я в Питере, как ты знаешь. Тяжело там, одиноко. Выбираюсь иногда в леса окрестные, вот там со Светой и познакомился. Она, правда, не такая бродяга, как я, – тут Ваня приостановился, пиная ногой проталины и черничный кустик под ними, – Её дорога – это стрит-арт. Как мы с ней сошлись – уму не постижимо вообще. Сибирско-Харьковский менестрель-раздолбай и Уральско-Питерская девочка-художница… Мой мир ты знаешь. А её мир – это ночные товарняки, станции и баллоны с краской…

– Я ведь её почти не знаю, – честно сказал Леший. Знаю, что она художница. Знаю, что она из Ёбурга. Она слишком быстро переехала в Питер, не успели пообщаться. Она дружила с моей почти девушкой. С "объектом воздыхания". Сказочная такая девочка, её подруга.

– Света сама мне иногда кажется волшебницей, – Ваня налил ароматный чай из своего термоса, – всё у неё такое сказочное. Она будто тоже таскает с собой в голове целый мир.

– Все мы таскаем свои миры у себя в головах, – сказал Леший.

Они шли по тропинке через сосновый лес обратно к станции.

– Где ты сейчас живёшь? – спросил Леший

– Вписываюсь там же, на "Золотой Ниве" у кузнечан своих. Но это недолго. Я планирую, как будет потеплей, сорваться обратно в Питер и в Харьков. Свете обещал его показать… Не знаю как у неё со временем будет, правда.

– А мне, видимо, пора домой, на Урал, – вдруг сказал Леший.

– Ну да. Зима перезимована.

На обратной дороге Леший с Ваней выскочили из электрички на "Речном вокзале", где разошлись в разные стороны. Ваня по "Восходу"259 вверх, а Леший – на метро и в библиотеку.

"Сейчас как-то надо подготовить Борисовну, – думал Леший, – что я буду покидать библиотеку. Кого бы вместо себя оставить? Оставил бы Ваню, но он тоже "перелётная птица", как и я"

Вечером Леший, как это обычно было в библиотеке, конспектировал с "пособия для поступающих в ВУЗы".