Есть только дорога…

Темноволосый человек повернулся и сказал что-то Манулу. Манул подошёл к нему, обнял, сказав ещё что-то на странном гортанном языке, с кучей шипящих звуков. Человек свистнул. Послышался топот копыт, и вскоре из-за кустов показался жеребец гнедой масти, без седла. Человек подошёл к склонившему голову жеребцу, обнял его и ловким движением вскочил. Что-то снова прокричал Манулу и Волку. Они оба кивнули и подняли вверх руки, да так и стояли, пока всадник в плаще не исчез за лесополосой, а топот копыт не затих.

Леший смотрел ему вслед, а потом – на Манула. По его каменному лицу и выбритым щекам текли слёзы.

– Он сказал, что рад уходить на рассвете, – озвучил Волк слова человека, – Тысячу сто лет он был здесь, не имея возможности покинуть место. Пока далёкий потомок не пришёл сюда и не отпустил.

Волк кивнул на Манула. Тот по-прежнему стоял, не шевелясь.

– Леший, просыпайся. Манула пока не буди. Даже шаману надо побыть слабым, – Волк сделал жест "разрыва связи", и Леший проснулся.

В палатке было душно. Леший распахнул вход в палатку и застегнул москитную сетку. Рядом лежал Манул и спал, а на щеках были дорожки от слёз. Ди и Полины в палатке не было.

"Да уж, – сказал Леший про себя, – Первый раз вижу, что Манул плачет"

Он выкарабкался наружу. У костра, где происходил завтрак, сидели Полина и Ди, поедая вместе с белогородцами гречку из своих мисок.

По соседству появились ещё новые люди: более "приземлённые", они озирались на обитателей белгородского лагеря и распаковывали пиво вместе с палатками. Один из них слушал трансляцию парада Победы с радиоприёмника.

– Доброе утро! – сказал Леший, помахав рукой вновьприбывшим.

– Взаимно, – ответил один

– Утро добрым не бывает, – сострил кто-то ещё.

Леший не оценил юмора, про себя огрызнувшись, что негоже пить с утра и шуметь.

– Доброе утро, Катя, – Леший подошёл и обнял Ди. Она отстранилась.

– Могли бы сказать, что ушли ночью, – недовольно сказала она.

– И тебе привет, Леший, – сказала Полина, – как там Евгений Иваныч?

– Спит и плачет.

– Как и было, когда мы проснулись. Пусть отдыхает.

Лешему тоже навалили гречки в миску. Он же взамен выставил на общий стол печенья к чаю, а Полина и Ди помогали белгородцам с хозяйством: мыли котелки на берегу Тихой Сосны, собирали сухары.

Соседи же, как выяснилось, жители Воронежа, бухали и слушали музыку на радио.

Девушки решили сходить на экскурсию по Дивногорью вместе с белгородцами, а Леший просто забурился спать обратно в палатку. Точнее, пытаться спать под вопли соседей-воронежцев.

Манул проснулся и первым делом вылез из палатки. Как есть, в одних трусах и майке. Он надел на ноги кроссовки и пошагал к костру воронежцев. Леший не слышал о чём и как они беседовали, но музыка у них затихла, а пьяные жители воронежского лагеря понизили громкость голоса.

– Ну вот теперь доброе утро, – сказал Манул, улыбнувшись Лешему – пошли на купалку.

– А где тут купалка?

– Недалеко, вон тропка идёт.

Пока шли дотуда, Леший спросил Манула.

– Что ты сказал воронежцам?

– Просто сказал, чтоб не шумели. Даже без мата.

– Блин, они тут полдня, уже всех достали.

– Это надо было мне раньше просыпаться. Пиздюлей у меня на всех хватит, если не поймут, – улыбнулся Манул.

– Вроде поняли.

– Вроде да. Всё равно мы сегодня вечером снимаемся отсюда.

– Ты всё же хочешь пойти ночевать в лесополосе?

– Да. Посмотреть на закат, каким его видел Булан.

– Ты плакал ночью.

– У всех бывает. Тут место такое. Иерусалимский меридиан343. Надо исповедоваться и плакать.

– Почему? – не унимался Леший.

– По кочану! – Манул скинул майку и кроссовки, а затем разбежался с деревянного помоста, "бомбочкой" плюхнувшись в воду Тихой Сосны.

Леший смотрел на него, но не решался занырнуть

– Леший, ныряй тоже! – Манул крикнул из воды, – Вода – парное молоко!

– Я подумаю.

– Чё думать? Сейчас в одежде затащу!

Леший стал раздеваться, а затем, подойдя к мокрым мосткам, переборол себя и нырнул в воду.

На самом деле, вода оказалась не холоднее, чем в некоторых уральских реках летом, так что Леший быстро освоился, проплыл "по-собачьи" рядом и выбрался снова на мостик.