Есть у Революции начало

— Минут чрез пятнадцать вернусь, — крикнул я уже на ходу, быстро раскручивая педали велосипеда.

Магазин Елисеева скоро должен закрыться, потому в следующий момент, вильнув в глухую подворотню, телепортировался в знаком месте на Невском проспекте.

Решил взять парного мяса, свежих фруктов, шоколадных конфет, пирожного и несколько бутылок вина. Так как покупателей было уже мало, а моя одежда не внушала должного доверия, меня сразу принялся опекать приказчик, лет двадцати пяти, с зализанными волосами.

— Простите покорнейше, — уважаемый, — проговорил он почти сразу, как только я начал перечислять то, что собираюсь закупить.

— Хотелось бы увидеть ту сумму, которую вы соизволите потратить у нас, — пряча глаза в низком поклоне, попросил служитель магазина.

Вытащив пачку сотенных купюр, развернул их веером перед мужчиной. Вид такого количества денег, явно внушил уважение ко мне. Решил не пугать собеседника, потому сразу предупредил.

— Мне поручено приобрести самые лучшие продукты, — посмотрел на свои швейцарские наручные часы на чёрном ремешке.

— Желательно успеть до закрытия вашего заведения, — поторопил любопытного сотрудника магазина.

Как по мановению волшебной палочки выскочили ещё трое коллег моего собеседника.

— Положить желательно в корзины с длинными ручками, — громко крикнул вслед разбегающимся приказчикам.

— Мне на велосипеде везти, — объяснил я уже одному первому приказчику, оставшемуся возле меня.

— Можем извозчика заказатьс, — с более глубоким, чем ранее, поклоном, предложил служитель.

— Занести продукты домой, поможемс, — опять показал свою набриолиненную лысину.

С большим сожалением, пришлось отказаться. Мне не удастся прибыть к Людмиле через пятнадцать минут, как обещал, если придётся добираться традиционным способом. Буквально через пять минут, мне принесли четыре высоких корзины из ивовых прутьев. В них же лежали счета, на общую сумму, чуть более шестидесяти рублей. Сунув «катеньку», в руку одному из парней, попросил.

— Помогите всё это погрузить на велосипед, всё остальное вам за работу и на добрую память, — широко улыбнулся и заговорщически подмигнул.

Через несколько минут, осторожно подкатил велосипед к крыльцу дома Люды Мокиевской.

Знакомый консъерж, видимо предупреждённый хозяйкой, предупредительно открыл мне двери.

Изображая серьёзные усилия, взял все четыре корзины и медленно поднялся по лестнице первого пролёта. Пулей долетев до четвёртого этажа, крутанул ручку механического звонка.

— Заходи, Василёк, — услышал я громкий и радостный крик из комнаты.

— Там открыто.

Толкнув ногой дверь, я, осторожно, чтобы не задеть корзины с вином и мороженным, вошёл в знакомую квартиру. Людмила, подтвердила ходячее мнение, — женщины, как дети. Она с радостью бросилась копаться в покупках. Найдя шоколад, сразу остановилась и просительно посмотрела на меня. Не стал её говорить прописные истины. Если аппетит есть, то никакими конфетами его не испортить. Шоколад я просил положить разный, как горький так и сладкий. Люда, как маленькая девочка, моментально измазала носик. Все руки девушки были в тающем шоколаде. Определённо, сейчас ещё не умели добиваться таяния продукта во рту, а не в руках.

— Ты руки хоть мыла? — спросил я девушку по-свойски. Она, только молча кивнула.

Быстро помыв свои руки в ванной комнате, вернулся в прихожую, где Людмила пробовала покупки.

— Ты мне то оставь попробовать, — наигранно пробурчал. Схватив её за правую руку, облизал указательный палец девушки. Как ни странно, шоколад имел всё тот же знакомый вкус и аромат.

Люда радостно засмеялась, глядя, как я старательно обсасываю её пальцы.

— Ты поэтому интересовался чистотой моих рук? — с придыханием, спросила она меня.

— Где ты так научился облизывать женские пальчики?

— Ты, прямо дамский угодник, — уже со смехом, проговорила она, дожёвывая конфеты.

Намеренно серьёзно, не принимая её игривого тона, я ответил.

— Я в нищете рос, круглым сиротой. С детства не могу терпеть когда еда пропадает.

— А пальцы, — поднял перед собой свою ладонь.

— Пальцы дамам никогда не облизывал. Разве что у коров, прямо из вымени молоко отсасывал, когда голодный был как собака.

По неловко тишине, повисшей в комнате, сразу стало понятно, что девушке стало неловко за своё теперешнее благополучие и счастливое детство в прошлом. Она сидела на пуфике, сложив облизанные мною пальчики, почти молитвенным образом. Не дожидаясь её слёз, сухо заметил.

— Мне продукты везде можно слизывать, где только замечу? Не решаясь ответить вслух, чтобы не выдать подступившие к горлу слёзы, Люда, не говоря ни слова, согласно кивнула.

Я тут же наклонился к её лицу и лизнул хозяйку в нос.

Девушка, не ожидавшая такого странного жеста, покраснела всем лицом. Затем обхватила мне руками и крепко обняла, не переставая истерически смеяться. Пока она прижималась ко мне, явственно ощущал её слёзы, бегущие у меня по шее и за шиворот. Обняв её в ответ, потёрся щекой о её щёку и признался.

— Я мамку совсем не помню. Ты мне как мама.

Людмила разревелась навзрыд. Буквально сразу, понял, что причина скрыта не только во мне.