Есть у Революции начало

Слушатель без особых усилий изобразил крайнюю степень заинтересованности.

— Подготовка к каждом вылету просто фантастически сложная и дорогая штука!

— Представляете, на одного пилота приходится около пятнадцати человек обслуживающего персонала, — принялся загибать пальцы на левой руке.

— Три заправщика, пять механиков, шесть оружейников, четыре медработника, — показал на себя.

— Это три таких как мы и один дипломированный врач, измеряющий давление и осматривающий пилота перед каждым вылетом.

— Скажете не набирается и дюжины? — задиристо, пьяным голосом, вопрошала молчаливого попутчика.

— Но есть ещё командование, служба метеорологии, повара и полк охраны.

Но самое главное, кого не видели даже мы, это финансовые воротилы, способные оплатить работу всех этих людей. А сколько понадобилось бензина, патронов… это просто невозможно представить, — театрально схватилась за голову.

Меня не пустили в цеха с чемоданчиком, в котором прятал форму и Георгиевский Орден с лентой. Оставлять его на проходной побоялся, чтобы любопытные парни не залезли и не увидели им не положенное. Леонид Борисович сразу заметил моё затруднение и пригласил в заводоуправление, расположенное отдельно от опасного производства пороха.

— Пойдёмте лучше со мной в заводской музей, — вы увидите больше чем в опасном цехе. Не доходя до места назначения, начал экскурсию.

— 23 января 1891 года Дмитий Иванович Менделеев создал и дал название этому пороху «пироколлодийный» — по полученному и названному им же виду нитроклетчатки — «пироколлодий». Вид нитроцеллюлозного пороха, в состав которого входит хорошо растворимая нитроклетчатка и собственно растворитель, дополнительными компонентами являются различные присадки, предназначенные для стабилизации газообразования. Началось производство на Шлиссельбургском заводе под Санкт-Петербургом.

С тех пор произошло много взрывов при производстве этого нового вида пороха.

— Потому меры охраны такие тщательные, а не из боязни диверсий, — извиняющимся тоном произнёс дядя Лёня.

— Впрочем, — он угрожающе поднял указательный палец.

— В Питере сейчас голод, нехватка вещей первой необходимости. Подкупить обозлённых горожан, а особенно многочисленных приезжих, для диверсии у нас, не составляет особого труда.

— Пороховой завод относится к стратегическим, потому охрана не подконтрольна никому из работающих здесь, — повторно извиняясь, разведя руками, закончил.

— Даже мне.

Я ухватился за его слова об обозлённых голодом горожанах.

— Значит именно сейчас самый удобный момент для того чтобы скинуть власть богатых? — как бы размышляя, растягивал слова.

В ответ на его удивлённый взгляд, быстро ответил.

— Нет, мыслями о революции со мной поделились добрые люди не в Кургане.

— Не буду подводить хорошую семейную пару, мне доверившуюся, — скорчил виноватую физиономию.

— Вы, хоть и не буржуй, но работаете на них.

— Дядя Володя так и говорил, что наш истинные союзники только рабочие и солдаты.

Красин даже не подумал связать названное мною имя с хорошо знакомым ему Ульяновым — Лениным. Он мягко и ненавязчиво принялся узнавать моё личное мнение по поводу грядущей, возможной, революции. Секретарь управляющего принёс отличный кофе и пирожные.

Прервавшись на время сервировки чайного столика, мы более часа проговорили о видении молодого поколения на перспективы будущего России.

Давно понял, что приступать к активной помощи революционерам, преждевременно. Моя задача, «засветиться» как сочувствующий элемент. После буржуазной, февральской революции семнадцатого года, можно будет и вступить в члены РСДРП(б). Во время строительства общества нового, социалистического типа, член партии с дореволюционным стажем будет пользоваться значительным уважением. Конечно, уже сейчас, мои знакомства среди лидеров большевиков могут сослужить хорошую службу для будущей адаптации в Стране Советов. Все эти люди: Ленин, Крупская, Сталин, Свердлов, Молотов, Инесса Арманд, Роза Люксембург, — наверняка будут полезны не только для жизни в СССР, но и в моих база «зомби — помощников».

Например, Розу Люксембург, убитую в реальной истории пятнадцатого января тысяча девятьсот девятнадцатого года, спокойно могу спасти и интегрировать в жизнь моих секретных баз. На момент смерит, ей исполнилось всего сорок семь лет. Гораздо сложнее, практически невозможно, будет сохранить жизнь Инессе Арманд, умершей в тысяча девятьсот двадцатом году. Её хоронили Владимир Ленин и Надежда Крупская, лично.

— Главное, — размышлял я, прощаясь с Красиным.

— Нужно как можно меньше менять новую виртуальность, создаваемую моим вмешательством. Рано или поздно, мне придётся выйти на арену этого мира, но прежде, необходимо быть точно уверенным, что я не буду задавлен коалицией напуганных стран в самом начале. Требуется накопить значительные силы. «Хороший экспромт тот, который хорошо подготовлен».

Глава 4. Вся жизнь театр