Есть у Революции начало

Я невольно улыбнулся. Красин внимательно наблюдал оба наши лица, потому сразу заметил мой знак одобрения своим словам. На самом деле, я вспомнил все клички этого господина, вычитанные из интернета:

— «Никитич», «Лошадь», «Юхансон», «Винтер».

— Василиса Яковлевна я, — застенчиво краснея, потупив голову, произнёс пискляво.

Всплеснув руками, едва не пролив вино, Красин воскликнул.

— Это же отличное русское имя! — я сразу заметил.

— Вот только отчество немного подкачало, как будто я сын Якова Мовшевича, — заметив округлившиеся от удивления глаза Красина, объяснил.

— Проезжал через наше село ссыльный еврей с таким именем — отчеством, вот и запомнился мне.

— Вам же Надя говорила, что у меня память отличная.

— Кстати, оказывается мы с вами земляки, — погладил его руку, как недавно он мою.

— Я тоже из Кургана.

Красин не на шутку растерялся от такого странного совпадения со своим знакомым, Свердловым. Да и наше землячество с ним, выглядело необычно. Чтобы сбить степень его тревоги, предложил выпить за знакомство. Только пригубив изрядную дозу из бокала, Леонид Борисович сообразил, что царская охранка не стала бы действовать такими примитивно — провокационными методами. Заметно повеселев, добавив вина и в наши бокалы, продолжил разговор на невинную, музыкальную тему.

— Так признавайтесь, какие песни удалось выучить, если приходилось общаться с кандальниками? — он благожелательно улыбнулся.

Я резко изменил намерения спеть революционную, пафосную песню. Слишком самоуверенно вёл себя этот бывший Таганский сиделец.

— Просидел год в одиночной камере, с тысяча восемьсот девяносто второго по девяносто третий, а держит себя как английский джентльмен, — вспомнил я его биографию.

Затянул соответственно, предварительно настроив привычную во всех домах семиструнную гитару:

Цыганка с картами.
Дорога дальняя.
Дорога дальняя.
Казённый дом.

Быть может, старая.

Тюрьма центральная.
Меня, парнишечку.
По новой ждёт.

Припев:

Таганка, все ночи, полные огня.
Таганка; зачем сгубила ты меня?
Таганка, я твой бессменный арестант.
Погибли юность и талант.
В твоих стенах.

Я знаю, милая.

Больше не свидимся.
Дороги разные
Нам суждены.

Опять по пятницам

Пойдут свидания
И слезы горькие
Моей родни.

Пел детским голоском, максимально жалобно. Почти как побирушки на вокзалах. Как раз под конец исполнения, видимо заслышав звук гитары, появилось семейство Половцевых.

— Какой приятный голосок, — закончив аплодисменты, комментировал отец Нади.

Дед подхватил немного осуждающе.

— Для такой симпатичной молодой девочки очень печальные слова.

Мама, обрадованная приездом дочери, почти потребовала.

— Ты должна спеть что-либо боевое и смелое.

Поняв, что свою неожиданную функцию знакомства с профессиональным революционером, капиталист Половцев выполнил, решил спеть уже для Красина.

Вихри враждебные веют над нами.
Тёмные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами.
Нас ещё судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело.
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.

На бой кровавый.

Святой и правый
Марш, марш вперед.
Рабочий народ.

Мрёт в наши дни с голодухи рабочий.

Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи
Может ли вид эшафота пугать?
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей.
Их имена с нашей песней победной
Станут священны мильонам людей…

Последний куплет, самого крамольного содержания, не рискнул пропеть. Не дождавшись аплодисментов и каких-либо отзывов, скромно признал.

— Возможно эта песня слишком боевая и слишком смелая!?

— Извините, её пели в нашем городе ссыльные польские поселенцы. Они сказали, что она поётся уже пятнадцать лет. Наконец, Михаил Николаевич, сжалился, украдкой бросив взгляд на Красина.

— Песня как песня, — наиграно равнодушно развёл руками.

— Возможно не совсем детская и девичья, но вы ведь уже взрослые, — потрепал дочурку по кудрям парика, нечаянно сместив его на лоб.

Все взрослые забыли про недавнее исполнение, так как уставились на Надежду, привычным движением поправляющую парик. Она невинно взглянула.