Есть у Революции начало

Покачав выбранный стул на задних ножках, поставил его на середину комнаты. Подвязал юбку шнурком от ботинок, разулся, и медленно встал на руки, балансируя на резной спинке. Ноги, чуть перевешивались в сторону сиденья. Таким образом, стул крепко стоял на четырёх ножках. Изображая серьёзные усилия по удержанию равновесия, наконец, резко убрал правую руку, стоя на одной левой. Когда стихли дружные аплодисменты семьи Глазуновых, очень медленно, сменил руку, на которой балансировал на спинке. Выждав несколько секунд, встал обоими руками и осторожно, постепенно меняя центровку силы тяжести своего тела, добился, что стул встал на две задние ножки.

— Вот это и есть настоящая эквилибристика, — сказал я приглушённо, прерывающимся от усилий голосом.

Немного погодя, поднял левую ножку кресла, раскачиваясь на одной правой. Медленно, повернул стул вокруг опорной ножки. Опустив левую ножку чуть дальше от того места где она стояла ранее, поднял правую, помогая всем телом. Передвинул в воздухе и её, поставив почти вровень с предыдущей. Таким образом, двигаясь по пять — десять сантиметров за шаг, «пошёл» в направлении к окну.

Обеденный зал, выделенный для приёма позднего гостя, был просторным. Последние метры, остающиеся до окна, практически «бежал», не останавливаясь, не терял время на видимость балансировки тела над спинкой кресла. Едва прикрытое окно, спокойно растворил, пользуясь пальцами ног. Чуть покачавшись на руках, вывалился в открытый проём на улицу. В полёте крикнул.

— Спасибо за ужин, тороплюсь! Приземлился со второго этажа, на булыжную мостовую легко, как если бы спрыгнул с кровати. Босые ноги, отвыкшие от пастушьей беготни, сразу почувствовали остывающие, шероховатые камни тротуара. Не дожидаясь появления в окнах, испуганных лиц хозяев, стремглав бросился в темноту питерских переулков, к давно ожидающим меня братьям, юным революционерам.

Как и ожидал, в небольшом домике Собинова, ныне Комарова, меня ждала более многочисленная компания. Пацаны давно убежали, а дома, вместе с хозяином, прятались от посторонних взглядов, двое его соратников по борьбе. После моего отказа перекусить «чем Бог послал», мы с ними вышли на свежий воздух. Это образное словосочетание, явно ошибочно, применительно к воздуху рабочей окраины, пропитанной миазмами помоек и открытых уличных туалетов, встречающихся на каждом шагу. Мужики, сразу закурили, даже не предлагая мне. Они всё ещё не могли отойти от шока, встретив в стильной и ультра-современной барышне, потенциального помощника. Наконец, один из них, наиболее интеллигентного вида, в тонких круглых очках с прилизанными чёрными волосами, протянув коробку американских леденцов, дружелюбно спросил.

— Понятно, что где-то покормили вас, но от конфет, думаю, не откажетесь, — потряс круглую жестяную коробку, чтобы слипшиеся леденцы развалились.

— Спасибо, — как положено воспитанной девочке, пропищал я, взяв одну конфетку обсыпанную сахарной пудрой.

— Прямо из Америки, — прочитал название на крышке, которую он держал в другой руке.

Неожиданно молодой мужчина испугался. Посмотрев на меня затравленными глазами, собрался с духом, и подозрительно спросил.

— А откуда вам известны такие детали?

Я рассмеялся от всего сердца.

— Да просто, умею читать по английски, — кивнул на коробочку, шумно обсасывая во рту леденец.

— У вас крупными буквами написано, — «Сделано в США».

Мужчина облегчённо вздохнул, извиняюще глядя на соратников. Как выяснилось, этот революционер только вчера, тайно прибыл на борту английского судна в порт Петрограда из Нью-Йорка.

— Только этими конфетами и питался, сидя безвылазно в тайной каморке, — объяснил он свой испуг.

— Спасибо ирландским матросам, поддерживающим освободительное движение в России.

— Володарский, — протянул мне тонкую худощавую ладонь интеллигента.

— Можете звать просто, — Веня, — улыбнулся тепло и располагающе.

— Моисе́й Ма́ркович Гольдште́йн, — улыбнулся я в ответ, прочитав про него ссылку в википедии, а в слух сказал.

— Можете звать меня Лана, Светлана или Василиса, как вам покажется удобнее, — показал на своё платье двумя рукам.

— Пока я в этой роли городской барышни.

Любопытно, что даже в Большой Советской Энциклопедии, буква В., перед фамилией Володарского никак не расшифровывается, а мне он раскрылся.

— У вас красиво пошитое платье, дорога Лана, — на английском языке, польстил мне Моисей Маркович.

В Америке он работал портным уже три года, даже вступил в международный профсоюз портных и Социалистическую партию Америки.

Отлично зная английский язык, он хотел проверить меня на характерность произношения, надеясь таким образом узнать больше о моих учителях.

Хотя он был одногодком Сергея Прокофьева, они отличались, друг от друга, как земля и небо. Хитроватый и осторожный В. Володарский, вынужден быть постоянно настороже. Даже в интернете нет информации о его приезде в предреволюционный Петроград. Сейчас, по уверениям википедии, он должен издавать газету «Новый Мир», вместе с Троцким и Бухариным.