Эстер Уотерс

— Идите сюда и рассказывайте мне все. Я теперь почти все время сижу дома и люблю, когда мои дети собираются вокруг меня. Эстер, вы садитесь сюда, — она обернулась к Фреду. — Ну, Фред, как у тебя дела? Ты по-прежнему живешь в Хакни?

— Да, маменька. Но думаю, когда мы с Эстер поженимся, снять коттедж где-нибудь на Мортлейк. Эстер там понравится больше, чем в Хакни, — ближе к природе.

— Так тебя, значит, все еще тянет в деревню? Мортлейк — это, кажется, на берегу реки? Лишь бы там не было сыро.

— Нет, маменька, не сыро, и там есть очень хорошенькие домики. В Мортлейке, думается мне, нам будет неплохо. Там у меня много друзей. Каждое воскресенье все сходятся вместе, набирается человек до пятидесяти. И политикой можно заняться. Я знаю, что вы против политики, но в наши дни мужчина не может стоять от нее в стороне. Времена меняются, маменька.

— Лишь бы не забывать о боге, мой мальчик, тогда чем бы ты ни занялся — все хорошо. Но вы же небось проголодались с дороги. Фред, голубчик, постучи-ка в эту дверь. Там твоя сестрица Клара одевается. Скажи ей, чтобы она поторопилась.

— Сейчас, маменька, — раздался голос из-за перегородки, делившей комнату на две части, и почти тут же дверь распахнулась и появилась молодая женщина лет двадцати восьми. Она была недурна собой — значительно привлекательней своих сестер, и все — от покроя юбки до более светской манеры себя держать, проявившейся уже в том, как она поцеловала брата и протянула руку Эстер, — сильно отличало ее от всего остального семейства. Клара работала старшей модисткой в одной из больших мастерских головных уборов. На ферму она приезжала в субботу после обеда и проводила здесь воскресенье. Сегодня она ушла с работы пораньше и теперь принялась рассказывать, как ей это удалось, явно стараясь произвести впечатление на Эстер.

Миссис Парсонс предложила выпить по рюмочке смородинной наливки, и появилась Лили с подносом. Клара осведомилась, скоро ли будет готов обед. Мэри сказала, что придется подождать, а Лили шепнула, понизив голос: «Через полчасика».

После обеда отец заявил, что им всем надо еще немного поработать в саду. Эстер вызвалась помочь, но когда она уже собралась последовать за остальными, миссис Парсонс задержала ее.

— Вы ведь не прочь потолковать немножко со мной, дорогая? Долго я вас не задержу. — Она пододвинула Эстер стул. — Когда-то теперь увижу я вас снова, а годы мои немалые, и господь может прибрать меня в любой день. Я хочу сказать вам, голубушка, что крепко на вас надеюсь. Я знаю, что вы будете хорошей женой Фреду, а он будет хорошим отцом вашему сынишке, и если господь пошлет вам еще детей, Фред не станет делать различия между ними. Он сам мне так сказал, а мой Фред умеет держать слово. Вы впали в грех, но раскаялись. Мы все живем среди соблазнов и должны уповать на господа, чтобы он помог нам не споткнуться.

— Я, понятное дело, виновата, я же не говорю, что нет, да только…

— Ну и хватит об этом. Все мы — грешники, даже самые лучшие из нас. Вы станете женой моего сына, значит, вы — моя дочь, и двери этого дома всегда будут открыты для вас, когда бы вы ни надумали нас проведать, а мне хотелось бы, чтобы это было почаще. Я люблю, когда мои дети собираются вокруг меня. Сама-то я теперь редко выползаю из дома, так что уж приходится им меня навещать. Очень мне обидно, что я не могу больше ходить на молитвенные собрания. Не была уже с рождества, но в кухонное окно я вижу всех, кто идет туда, и какие же у них счастливые лица, когда они возвращаются обратно! Сразу видно, что приобщились богу. Из Армии спасения тоже иногда заглядывают на нашу улицу. Стоят и распевают гимны. Слов не разберешь, но по лицам видно, что они беседуют с господом… Ну вот, я и сказала все, что было у меня на душе. Ладно, не буду вас больше задерживать, Фред уж небось заждался.

Эстер поцеловала старушку и спустилась в сад. Фред, стоя на лестнице, стряхивал яблоки с веток. Увидев Эстер, он спустился вниз, а его брат Гарри занял его место. Эстер и Фред наполнили яблоками корзину, а потом, не сговариваясь, движимые одним желанием, пошли прогуляться по саду и остановились на маленьком деревянном мостике. Слова казались излишними, оба чувствовали, как им хорошо друг с другом.

Тихо журчал в камышах ручей, спускались сумерки, отчетливее стал слышен стук падающих яблок. Ветерок зашелестел верхушками яблонь, сбивая на землю пожелтевшие листья. Звонко перекликались сборщики, наполнив свои корзины. Они поднялись на мостик, отпуская шуточки по адресу влюбленных, а те отступили к перилам, давая им пройти. В потемневшем свинцово-синем небе из-за края холма выплыла красная луна.