Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Особо следует сказать о психологическом подходе к искусству. Всё, что передаётся от поколения к поколению в качестве объектов культуры и искусства, создаётся реальным индивидами, личностями (или человеческими коллективами), «приводящими в движение» свои многочисленные субъективные способности. Такие, как чувства, интеллект, воображение и многие другие. Отсюда – стремление рассмотреть процессы, происходящие в искусстве, не только с их «внешней», социально-ценностно-коммуникативной стороны, но и со стороны «внутренней», субъективной, «интимной». Социокультурный ракурс изучения искусства, не будучи дополнен психологическим, был бы существенно обеднённым.

Традиционный метод получения дефиниции искусства состоял в том, чтобы собрать, подытожить все рассмотренные выше его особенности в единой формулировке. Однако в плане идеи «альтернативности», предложенной В. Татаркевичем, такая процедура некорректна. До сих пор ведь речь шла только о наиболее устойчивых, или инвариантных, элементах и аспектах системы искусства; между тем каждый из них способен принимать в процессе культурной эволюции различные значения. Благодаря учёту этого момента исходное «жёсткое» определение становится более гибким, вариативным, охватывая не только устоявшиеся, канонические формы художественного творчества, но и новые, авангардные его направления. Фактически речь идёт о диалектически противоречивой и изменчивой природе искусства, а также о необходимости включить эту его важнейшую особенность в теоретическое определение данного культурного феномена.

Идея диалектического взгляда на природу искусства, выявления в нём неких противоположных констант, полярностей, по отношению к которым искусство той или иной эпохи позиционируется то притяжением, то отталкиванием, созревала в эстетике давно. По крайней мере, с начала XX века.

И. Фолькельт обосновывал введение понятия «эстетическая антиномия», что позволяло ему считать правомерными самые различные и даже противоположные направления в искусстве[376]. Г. В Плеханов в «Письмах без адреса» подчёркивал, что в психологической подоплёке искусства и культуры чрезвычайно важную роль играет «закон контраста» («дарвиново начало антитеза», «гегелево противоречие»); этот закон в значительной мере определяет и эстетические понятия[377]– Г. Вельфлин, исследуя эволюцию художественных стилей (Ренессанс, барокко, готика), выделял пять пар полярных понятий, создающих пространство для притяжения или отталкивания реальных типов художественного творчества: линейность – живописность, плоскостность – глубина, замкнутая форма – открытая форма, множественность – единство, ясность – неясность[378]. Английский эстетик Э. Баллоу констатировал, что теоретики в своих суждениях об искусстве часто пользуются такими парными понятиями, как объективное – субъективное, идеалистическое – реалистическое, сенсуалистическое – рациональное, индивидуальное – типическое и т. п. Сам он попытался свести все эти противоположности к фундаментальному, по его мнению, понятию «психической дистанции» (обладающему, в свою очередь, собственными антиномиями и парадоксами)[379]. Идея диалектически гибкого, вариативного определения искусства получила интересное продолжение в статье современного американского эстетика А. Данто «Мир искусства»[380]. Таким образом, гипотеза В. Татаркевича о возможности и необходимости «альтернативного определения» искусства имеет немало предшественников.

Но, быть может, наиболее развёрнутое и убедительное обоснование эта идея получила в статье чешского учёного Яна Мукаржовского «Диалектические противоречия в современном искусстве» (1935)[381].

Искусство, по Мукаржовскому, изначально антиномично. В качестве наиболее существенных и характерных для современного искусства он выделял следующие противоположности: 1) автономность – социальность; 2) личностное самовыражение – произведение как надындивидуальный знак-ценность; 3) самоценность художественного знака – его коммуникативная адресованности; 4) правдивость – фиктивность; 5) предметность – беспредметность; 6) суверенность материала – его подчинённость художественной структуре; 7) искусство – неискусство; 8) красота – отрицание её; 9) обособленный, «чистый» вид искусства – искусство с установкой на межвидовый синтез. Кроме того, в некоторых из этих пар учёный выделил ещё и внутренние, боле частные антиномии. Завершая свой анализ, Мукаржовский пишет: «Повышенное диалектическое напряжение, свойственное современному искусству, часто приводит к одностороннему акцентированию одного из двух членов данной конкретной антиномии… [Однако] порой бывают случаи, когда повышенная диалектичность достигается в современном искусстве… интенсивной осцилляцией между обоими её членами…»[382].

Так современная теоретическая мысль стремится, не отказываясь от поисков адекватного определения искусства, одновременно придать ему многоохватность, гибкость, историчность, открытость в будущее.